Апокалипсис в шляпе заместо кролика. Книга вторая. Игорь Анатольевич Сотников
за что и по какому поводу всё это случилось, и так сказать, на этот счёт был спокоен. И видимо, человеку отчего-то (не отчего-то, а из-за жажды справедливости) нужно знать информационную составляющую происходящего с ним, которая позволяет ему понять, что дальше делать и по какому пути в дальнейшем идти – смириться или мстить.
Ну а Альберт верен своей самоидентификации странного и труднопонимаемого человека, который даже при самой ясной погоде умеет напустить тумана и другой мысленного характера расплывчатости. – Чтобы прочитать тёмные области сознания человека, нужно обладать специальной квалификацией. И тут одних рентгенологических знаний просветов и затемнений будет недостаточно. Они только для определения опухолей годятся. – Заявляет Альберт, не без своей доли тщеславия, вирусом которой заражены практически все умы людей не без талантливых. И Альберт, как и другие носители в себе знакового таланта, в данном случае хитроумно использует эту свою характерную ему особенность, тщеславие (у него оно явно дикое и только отчасти прирученное).
Ведь он, таким хитроумным образом, ставит меня и моих трусоватых товарищей перед сложным выбором. Либо я должен признать за ним несомненные пророческие способности разгадывать тайны и загадки чужих голов, – а все чудики и иначе мыслящие люди, типа шизофреников, определённо обладают этими качествами; они только словесно выразить не могут эти свои знания, хотя не без своих откровений, когда они пугающе кому-то вслед или в лицо кричат: Ты такой же как и я, придурок! – либо же оказаться в дураках, послав его куда подальше (надеюсь, не нужно объяснять почему).
И мне приходится признать в нём наличие этого тайного умения читать чужие головные секреты. Но только косвенно и не напрямую, я же не полный придурок, а нахожусь только лишь на пути к нему. – А если яснее. Или вы к этому не способны. – Уставившись на Альберта, процеживаю слова я.
Альберт же выражает немедленную способность ответить. И он с открытым лицом, то есть без налёта неискренности, говорит. – Любая глубокая информация, а в нашем случае она именно такая, никогда полностью с первого поверхностного взгляда не открывается. Она должна накопиться и так сказать, отстояться. Тем более, когда мы её передаём не напрямую, а считываем посредством посредника, в нашем случае сканера. Где световая гашетка со своим лучевым считывающим устройством, только часть информации сразу передаёт на поверхность, тогда как основной информационный блок, в цифровом виде сокрыт от наших глаз в темноте. А вот чтобы вынуть эту интересующую нас информацию, нужно время и умение. – Тут Альберт делает шаг к сканеру и вынимает из него вставленную флешку. Затем с многозначительным и как мною понимается, много чего уже знающим обо мне видом, демонстрирует перед нами эту флешку, и вслед за этим вновь подлавливает нас непредсказуемостью своего поведения – он, никому ничего не сказав, резко скрывается с места, а затем за выходными дверьми (а мои бывшие товарищи, и уже бесполезно полагаться на их мужество, само собой не встали