Из Парижа в Бразилию. Луи Буссенар
погоду и, следовательно, сообразуют свои действия. В Омске любят степь. Она кормит скот; она дает приют диким зверям, охота за которыми составляет любимое занятие омича. Праздники и гулянья народного характера устраиваются в степи; в степь же направляются для прогулок и в одиночку; идти или ехать по степи – для омича наслаждение, и это делается понятным всякому, кто хоть раз ее увидит.
Когда Жюльен выразил удовлетворение тем, что его друг нашел наконец для себя интерес в путешествии, Жак отвечал:
– Неудивительно, что после сидячей жизни в Париже я пришел в восторг от этого моря зелени. Что я там видел, кроме зеленого сукна на своем канцелярском столе, а здесь – смотри, какая ширь, какая необъятность. Вообрази только – ведь это море, только без кораблей и без качки. Подумай – ведь это мой идеал.
Друзья проводили время весело: охотились, удили рыбу, ловили ее неводом, ездили верхом и в экипаже, совершали прогулки пешком. Дневные удовольствия оканчивались вечерами, проводимыми в приятном обществе.
Но вот наступили и первые заморозки. Несколько раз выпадал снежок. Потом вдруг после непродолжительного зазимья термометр упал сразу на 14 градусов ниже нуля. Накануне в ночь выпал обильный снег и окутал степь снежным саваном.
Жак печально смотрел на свою приятельницу степь, укрывшуюся белым плащом зимы.
– Что, голубчик? – сказал ему Жюльен. – Ведь хорошо, а? Степь еще лучше стала, а?
Но Жак нерешительно молчал. Он еще сам не знал, лучше так или хуже.
– Если такая погода простоит еще недели две, – продолжал Жюльен, – то нам можно будет продолжать путь.
– Ну, что ж, и отлично, – покорно сказал Жак, хотя и без восторга. – Ехать так ехать.
Жюльен словно напророчил. В этот год зима, как нарочно, установилась необычайно рано, так что даже старожилы удивлялись. Термометр всю неделю не поднимался выше 19° холода по Реомюру[3], снег окончательно улегся, и реки стали, скованные льдом.
Установился санный путь. Друзья решили немедленно выехать по этому первопутку.
У них уже давно все было готово: сани нагружены провизией, шубы находились в порядке. Они нанесли прощальные визиты знакомым и поехали к себе на квартиру одеваться в дорогу.
Много смеху было, когда совершалось это переодевание. Укутываясь, друзья под конец буквально пыхтели от усталости. Надевши три пары шерстяных чулок, они сверху натянули еще пару войлочных и обулись в высокие меховые сапоги, преогромные и претяжелые. После этого они надели на себя легкие, но чрезвычайно теплые оленьи дохи и затем еще несколько шуб; самые верхние шубы были с капюшонами, под которыми окончательно исчезли головы путешественников, и без того уже прикрытые огромными меховыми шапками.
В таком виде Жюльен и Жак вышли из квартиры и сели в сани, нагруженные чемоданами, баулами, ящиками, ящичками, перинами, матрацами и подушками.
Запряженные тройкой лошади нетерпеливо били копытами и грызли удила. Помогавший господам
1° по шкале Реомюра равен 1,25° по Цельсию.