Из Парижа в Бразилию. Луи Буссенар
и праздный, но потом стал относиться к своим путешествиям серьезнее и даже провел несколько замечательных исследований, разом поставивших его в ряд знаменитых путешественников наших дней.
Находясь в Гваякиле, он получил известие о смерти госпожи Арно и оплакал покойную, как родную мать.
Временами он наезжал во Францию, и всегда неожиданно, как снег на голову. Появившись метеором, он наскоро обнимал Жака, делал несколько сообщений и докладов в ученых обществах, заглядывал раз-другой в оперный театр и снова исчезал с парижского горизонта.
О жизни, которую вел Жак, мы уже достаточно знаем из письма его американского дядюшки, так что нам больше нечего добавить.
В то время, с которого начинается наш рассказ, друзья находились в возрасте около тридцати пяти лет. Жюльен де Кленэ, белокурый, среднего роста мужчина, сохранил еще почти всю свою юношескую гибкость и подвижность. Широкоплечий, с высокой грудью, он был очень силен и никогда не знал, что такое болезнь.
Поверхностному наблюдателю его черты, пожалуй, могли бы показаться слишком уж безупречно-правильными и потому банальными, если бы не загорелый цвет его лица и резкий, проницательный, даже несколько суровый взгляд его глаз, глаз путешественника-исследователя, который привык бесстрашно выслеживать и дикого зверя, и разбойника.
Жак был рыхлый, склонный к тучности, добродушный брюнет с лысеющими висками и зарождающимся брюшком.
Итак, мы познакомили читателя с характерами наших героев. Теперь, следовательно, можно и продолжать рассказ.
Жак, обыкновенно очень сдержанный, на этот раз пил особенно много. Приятель подливал ему то бургонского, то крепких ликеров, и вскоре наш чиновник пришел в блаженное состояние. Щеки раскраснелись, глаза заблестели, и даже на жизнь у него появился другой взгляд.
– Ты говоришь: отставка, – промолвил он, молодцевато закидывая ногу на ногу. – Я, пожалуй, с тобой согласен.
Это говорилось в ту минуту, когда гарсон подавал бумагу, перо и чернильницу.
– Мне кажется, следовало бы на министерской бумаге и в казенном пакете…
– Полно, разве не все равно?
– Что же писать? Я не знаю. Вероятно, для этого есть какая-нибудь форма. Нужно упоминать о причинах или нет, как ты думаешь?
– Ну вот еще, это ни к чему. Напиши только повежливее и распишись.
– Нет, а я все-таки думаю, что о причинах упомянуть не лишнее.
– Делай как знаешь.
Жак принял самую что ни на есть чиновничью позу и написал прошение об отставке.
– Ну вот, – сказал он, когда подписался с росчерком, – дело сделано. Теперь я готов с тобою хоть на Луну.
«Так, так. Подогрелся, значит, – сказал про себя Жюльен. – Не нужно давать ему остыть. Будем ковать железо, пока горячо».
– Ну, – произнес он вслух, – едем, что ли?
– Куда?
– Отвозить прошение.
– А потом?
– Потом мне нужно будет еще кое-куда заглянуть. Ты поедешь вместе со мной.
– Я