Дорога домой. Анна Грэм
недели две назад. И ты конечно же, благополучно пропустила всё мимо ушей. – Если Сильвестер пытался быть с ней мягким, но убедительным, то Мария порой не могла сдержать эмоций. И Ана отвечала ей тем же.
– Мама, мне уже шестнадцать, я сама могу решать, с кем мне общаться.
Она уже не говорит о том, что все её одноклассники имеют собственные машины и возвращаются домой, когда им вздумается. Пьют алкоголь и давно занимаются сексом, спокойно обсуждая с родителями все перипетии этой неотъемлемой части человеческой жизни. Когда она отвергла ухаживания капитана школьной команды по футболу – редкостного дебила, к ней едва не приклеилось прозвище «Фригидная», но Эван тогда заткнул всем рты. Ничего не требуя взамен. Он забирал её, они вместе ехали в школу, а потом он привозил обратно, каждый день, когда не пропускал учёбу из-за тренировок или соревнований. Никто из обидчиков не хотел связываться с парнем, который может навалять профессионально, и Ана чувствовала себя под защитой. Но даже с ним у неё ничего не было, несмотря на то, что они строили планы на совместное будущее. Эван не настаивал, а ей… Ей просто было страшно, что мама каким-то своим полузвериным чутьем всё узнает, и тогда плакал её колледж. Если отсутствие машины она могла объяснить жёсткой экономией, то излишне жёсткие рамки, в которые родители запихивали её, словно податливый пластилин, Ана понять не могла.
– Ты будешь решать это только тогда, когда начнёшь сама зарабатывать себе на попкорн! А пока я горбачусь в две смены на твоё будущее, будь добра, слушай, что тебе говорят! – чеканит Мария. У неё до того злое лицо, что, кажется, говорит один рот, всё остальное, словно камень, неподвижно. – Он тебя даже не проводил. А ведь ночь, – она резко машет рукой в сторону окна, за которым чернеет безлунное небо.
– Он уснул. И тут идти через одну улицу…
– Послушай, дочка, Эван отвлекает тебя от главного. Сейчас для тебя нет ничего важнее учёбы. Грант от тебя уже уплыл, так что рассчитывать придётся только на себя, – отец перебивает её, и пусть он говорит мягко и вкрадчиво, стараясь убедить, Ана чувствует, что её здесь никто не хочет слушать. Внутри поднимается волна протеста, и каждое слово теперь воспринимается в штыки. – Анита, мы хотим, чтобы твоя жизнь сложилась лучше, чем у нас…
– А его отец только что загремел за решётку, – вклинивается мать, и Ана снова взрывается криком.
– Но Эван здесь ни при чём!
– Эван толком не учится, он днями и ночами избивает грушу в гараже, – продолжает отец. – Из него ничего не выйдет. Ты должна выбирать своё окружение, ничему хорошему он тебя не научит.
– Но я ведь люблю его! – Ана почти кричит, но голос предательски срывается на всхлип. Это – последний аргумент, после которого, она надеется, родители хотя бы немного смягчатся.
– Ты ещё не в том возрасте, чтобы понимать истинное значение этого слова. Забудешь. – Мария хлопает ладонью по столу, и Ана не слышит больше ничего кроме собственного плача.
Мама тяжело вздыхает и будто бы смягчается – ну разве стоило