Великая княгиня Владимирская Мария. Загадка погребения в Княгинином монастыре. К. А. Аверьянов
именно с вечерни.
Таким образом, если какое-либо событие произошло вечером, скажем в 21 час, то, с одной стороны, по церковному счету, оно записывалось уже следующим днем, но с другой, по бытовому счету, – датировалось еще предыдущим. Именно это и произошло с рождением Константина. Он появился на свет вечером 18 мая, но уже после начала нового церковного дня, в который, судя по сообщению летописца, и был крещен. Отсюда становится понятным, что составитель Лаврентьевской летописи был прав, когда датировал рождение Константина 1186 г.
Подобная ситуация не являлась чем-то уникальным для Древней Руси. Ее мы видим в случае с датировкой смерти Ярослава Мудрого. Ипатьевская летопись под 6562 (1054) г. сообщает: «Преставися князь Руский Ярославь… Ярославу же приспе конець житья и предасть душю свою месяца февраля в 20 в суботу 1 недели поста въ святого Федора день»[61]. Однако среди древних граффити Софийского собора в Киеве была обнаружена запись, относящая это событие не к субботе, а к воскресенью: «Въ [лето] 6562 месяца феврари 20 успение царя нашего въ въскресени в… еде… Феодора». В свое время это разногласие породило дискуссию о дате кончины Ярослава Мудрого, пока ее не объяснил Б.А. Рыбаков: Ярослав умер в ночь с субботы на воскресенье, когда по одному счету (бытовому) была еще суббота, а по церковному счету уже воскресенье[62].
Фиксация внимания летописца на то, что рождение Константина произошло в субботу, не случайна. Согласно ветхозаветному преданию, Господь объявил Моисею, что на протяжении недели «шесть дней можно делать дела, а в седьмой день суббота покоя… никакого дела не делайте». Этот же источник разъясняет, что суббота начинается еще накануне в пятницу, а заканчивается вечером следующего дня (Левит, 23: 3, 32). Таким образом, речь в летописном известии идет о субботе, именно как церковном дне. Что касается отмеченной нами разницы в датах памяти святого мученика Патрикия (18 или 19 мая), она может являться показателем того, что более ранние церковные уставы вели отсчет суток с захода солнца, тогда как поздние перешли к привычному для нас исчислению времени.
Определив точную дату рождения Константина, видим, что утверждение Н.Г. Бережкова об ультрамартовском характере летописной статьи 6694 г. Лаврентьевской летописи ошибочно. Это позволяет сделать вывод, что годовые летописные статьи не являются чем-то единым и цельным, а представляют собой лишь совокупность отдельных известий, отделенных друг от друга трафаретными оборотами «в то же лето», которые летописец в силу известных ему соображений старался «привязать» к тому или иному году.
Это вынужден был косвенно признать и сам Н.Г. Бережков. Анализируя дальнейшие известия годовой статьи 6694 г. Лаврентьевской летописи, помещенные уже после описания похода Игоря, он датировал их все тем же 1185 г. Речь идет о походе «воев» Всеволода Юрьевича на болгар, а затем о злой междукняжеской крамоле в Рязанской земле. При этом исследователь утверждал, что «нет оснований считать эти события не принадлежащими к тому годовому комплексу, которому отведена статья»[63]. Однако
ПСРЛ. Т. II. Стб. 149–150.