Сквозь время. Марина Домбровская
бы хотела завитые локоны, кудрявые пряди, чтобы они путались между собой, как виноградные ветки, не давали покоя ни мне, ни друг другу, но это выглядело бы так небрежно и столь естественно, что люди невольно бросали взгляд.
– И думали, что ты неряха, – презрительная ухмылка показалась на лице сестры.
– А еще, – не замечая ее, Ева продолжала, – я хочу, чтобы глядя в мои глаза, любой думал, что в них вода, что во мне текут моря.
– Что?
– Понимаешь, голубые глаза, или даже серые.
– Как у Виктора? – рассмеялась Констанция.
– Дурочка ты, – потускнела Ева, – у Виктора глаза карие…
– Не замечала. Кстати, он уезжает этим летом.
– Что? – Ева в ужасе вскрикнула.
– В Эквадор. Его отец оттуда, забирает всю семью.
– Не может быть!
– Может. А еще ты повела себя, как идиотка, когда приехала наша тетя Наташа, – неожиданно произнесла Констанция.
– Да что же ты такое говоришь? Я ее обожаю, она для меня как лучшая подруга! – возмутилась сестра.
– Ева, ты это поэтому пару месяцев назад написала на зеркале в ее доме, что влюблена в Виктора?
– Откуда ты знаешь? Я просто пустила пар на свое отражение и начертила пальцем пару фраз…
– Да что ты говоришь! Об этом знает теперь вся семья! Неужели тебе бумаги не хватает?
– Ох, как же мне стыдно, – залепетала Ева. – Но как же быть? Что делать?
– Ждать, пока все забудут, – Констанция улыбнулась.
– Теперь ты не угомонишься, да? Будешь язвить на этот счет постоянно?
– Да нет же, я ведь знаю, что теперь ты ненавидишь Виктора.
И это было правдой. Все сладкие чувства к смуглому брюнету увяли, как и его чистота души. Его харизма куда-то исчезла, она буквально зачахла. Он превратился в настоящего мерзавца: направо и налево унижал девчонок с младших классов, да и не пропускал Еву, а ведь тому и Констанция виной, ибо весь год она здорово его доводила до бешенства. Вот ничтожный мальчишка решил отыграться на ее сестре.
От любви до ненависти всего один шаг, и кто это мне однажды сказал?
– Констанция, а ты не опаздываешь? – Ева глянула на часы. – Уже четыре часа, а занятия в художке, кажется, начинаются в два.
– Ничего, подождут. Я не опаздываю, а всего лишь задерживаюсь.
– Разве вас там никак не наказывают за это?
– Ева, понимаешь, я звезда в художественной школе.
– Ну конечно, – девочка рассмеялась.
– Это так. С тех пор, как меня перевели на два года вперед вместо одного, меня предельно зауважали. Да и за два часа в художке я успеваю больше, чем остальные за четыре, – гордо заявила Констанция.
– Твой учитель, который Виктор Яковлевич?
– Именно.
– Странно, у него такая благородная семья, высшие сливки интеллигенции, настоящие аристократы, – Ева явно подтрунивала над сестрой. – Его жена настоящая леди, он – джентльмен, а ты вся такая… бунтарка и язва.
– Прекрати, Завьялов довольно