Сказки вселенной ОМ. Серия «Кривая Будды». Олег Труктанов
дверь. Вошёл, разулся. Внутри светло, хотя ламп видно не было – в Доме просто был свет. Альке показалось это удобным, и он больше не думал об этом. Небольшая прихожая с открытым арочным проёмом вывела его в зал. Диван, кресло, стол, пара стульев, окно и цветы на подоконнике. Красиво. На полу ковёр. Пол тёплый. Слева от арки вела на второй этаж лестница. А напротив виднелись две двери. Одна, прикрытая, вела на кухню. Алька точно знал, что там кухня. А во вторую, открытую дверь была видна комната. Из-за кухонной двери стали слышны еле различимые голоса – мужской и женский. Но Алька даже не загорелся любопытством. Голоса говорили так умиротворённо, почти бормотали, и вселяли такой покой, что Алька направился – сам или под действием этих голосов – в соседнюю комнату. Комната была пуста: только ковёр на полу и кровать у стены справа от двери. Дальше окно с видом в сад. Он вошёл, и на него вдруг стала наваливаться усталость. Такая, что просто валила с ног. «Просто прилягу», – подумал Алька и повалился в кровать. Накрыться одеялом сил уже не было. Алька уснул. Свет в комнате тут же погас, а дверь закрылась…
…Проснулся Алька в комнате и обнаружил себя не на привычной лужайке, а лежащим в своей кровати под одеялом. Вот только комната снова была его, да не его. Комната была какая-то серая, освещённая светом луны за окном, и двери из комнаты он не обнаружил. За окном возникло движение, и на Альку накатился страх. Страх давил на него так, что даже шевелиться было жутко. И вот к его окну снаружи подлетел кто-то. «Кто-то» – это потому что Алька чётко увидел огромную старушечью голову с неким грязно-коричневым тюрбаном поверх. Из-под тюрбана торчали длинные заплетённые в тонкие косы волосы. У старухи был длинный крючковатый нос и злые глаза, а вот ноги у неё отсутствовали, только голова. И эта голова давила с силой на стекло. Наконец, раздавила его и втиснулась в комнату. Глядя прямо на Альку, голова приближалась к нему и начала разевать свой огромный рот. Страх пригвоздил его к кровати, и вдруг внутри чётко прозвучала чья-то фраза: «Словно в кино».
«Словно в кино», – подумал вслед Алька и вдруг понял, что то, что он ощущал как страх, не было страхом. Это старуха тянула из него жизнь, а тело его сопротивлялось, и ум, пытаясь дать Альке команду бежать, создавал в нём страх, парализовавший его, потому что голова старухи двигалась быстрее, чем он соображал. «Словно в кино», – ухватился за фразу Алька, и страх ушёл. Медленно встав с кровати, шагнул навстречу голове, рот которой уже превратился в пасть с огромными зубами. Голова затряслась от предвкушения, и множество её мелких и длинных кос затряслись в такт движению Чудовища. Они напоминали Альке обрывки бечёвок, которыми накануне были перевязаны коробки с подарками на день рождения. «Хватай крепче!» – всплыли в памяти слова, и Алька схватил рукой за одну из кос и дёрнул что было силы на себя. «Хватай и держи!» – и он держал и тянул на себя за косу эту голову. И Чудовище завизжало. Завизжало так, что Алька остекленел. А Чудовище