Женат на собственной смерти (сборник). Андрей Дышев
ее лицо Кабанов совсем забыл. Помнил, что она очень красивая, бровки тонкие, губы чувственные, полные, глаза голубые. А вот как все это выглядит в целом – не мог представить. В сознании почему-то навязчиво возникало лицо Зойки Помойки, и Кабанов тряс головой и плевался, чтобы прогнать это скверное видение… А что с фирмой? Видать, развалилась фирма без Кабанова. И даже его верный помощник и сподвижник Гриша Варыкин вряд ли удержит фирму на плаву. Слесари, оставшись без контроля, по-черному запили. Клиентов нет, заказов нет, простаивают станки, цеха, засыхает в банках краска… Но милиция наверняка работает не покладая рук. И день, и ночь. На место взрыва «Мерседеса» выехало несколько оперативно-следственных бригад. Отряды сыщиков собирают улики, идут по следам Кабанова, опрашивают местное население. Не исключено, что группа захвата уже где-то рядом. Может быть, всего в нескольких десятках метров от люка, куда на лебедке опускается люлька. И бойцы только ждут наступления темноты, чтобы начать штурм.
Эти мысли вселяли в Кабанова надежду, что скоро его заточение в поганом подземелье закончится и он вернется в нормальный мир, к нормальным людям и снова станет прежним Кабановым – богатым, преуспевающим бизнесменом, владельцем нескольких ремонтных автомастерских. Иногда желание вырваться отсюда на свободу становилось таким острым, что Кабанов в ярости откидывал лопату в сторону, падал на песок и, катаясь по нему, выл и стонал, а испуганная Зойка Помойка суетилась вокруг него и с мольбой выспрашивала:
– Что?! Сердце прихватило?! Ударился?!
– Уйди! – сквозь зубы просил он ее, и Зойка послушно, как собачка, отходила в сторону, садилась в уголочке, но Кабанова из поля зрения не выпускала, готовая, если понадобится, немедленно кинуться к нему на помощь.
Подземелье оказалось богатым на различные идефиксы. Оказывается, не только Кабанов страдал навязчивой идеей. Этот же недуг крепко засел в мозгу Командора. Кабанов и Зойка, как обычно, таскали в кабинет песок и сваливали его в люльку, а Командор наблюдал за ними, сидя на скамейке и обложившись всякими колющими и режущими предметами.
– Ты все еще в девках ходишь? – громко спросил он, когда Зойка, едва не падая, взвалила носилки на бортик люльки. – Когда замуж выйдешь?
– Когда возьмут, – буркнула Зойка.
У этой идеи был настолько крепкий душок, что Кабанов решил (на всякий случай) выяснить, нет ли у Зойки каких-либо планов относительно его.
– А почему про замужество только тебе говорят? – спросил он в конце рабочего дня, когда они получили очередной пакет с продуктами и стали его делить.
– А потому что я тут одна невеста, – глупо хихикнула Зойка, разворачивая обертку позеленевшего от плесени шоколадного батончика.
– Разве одна? А вот та непонятная дама, которой то ли пятнадцать, то ли семьдесят?
– А ей замуж нельзя, возрастом не подходит, – объяснила Зойка, набивая рот шоколадом.
– Слишком молодая или слишком старая? –