ОТРОКИ ДО ПОТОПА. Олег Раин
и плохо справлялись с ветром, но изобретатели продолжали соревноваться. Уже в 1901 году инженер Сантос-Дюмон на одной из своих моделей поднялся в воздух и обогнул Эйфелеву башню. За это он получил денежный приз в сто тысяч франков.
– Ух ты! – восхитились ребята.
– А франк у нас сегодня сколько? – Антон покосился на Серегу.
– Франков вообще не стало, – на еврики перешли.
– Ну, если бы евриков сто тысяч, вышло бы не хило…
– А спустя всего двенадцать лет в Европе стали создаваться воздушные дивизионы, – дрожащим от волнения голосом возвестил Федюня. – Воюющие страны начали бомбить друг друга с помощью дирижаблей. Немцы бомбили Англию, англичане – Берлин…
– Я че-то не понял, – возмутился Кокер. – Почему одни иностранцы-то? А россияне чего дирижабли не строили? Тоже небось могли Берлин с Лондоном пофигачить.
– В нашей стране проект цельнометаллического дирижабля длиной в двести десять метров представил Константин Эдуардович Циолковский. К сожалению, тогдашнее правительство посчитало нецелесообразным выделить деньги на постройку.
– Вот уроды!
– Потише, пожалуйста! – Федюня движением экстрасенса воздел руку.
– А че тише-то! – забазлал Васена. – Вечно так! Как воевать и припахиваться, все наши кирзачи, а как открытия какие или еще что, так дуля с маком. Берлин-то – не Жираф ваш брал.
– Ну, во-первых, не Жираф, а Жиффар…
– Какая, блин, разница! На нас ездят, а мы терпим. Нефть вон направо-налево разливаем. Прям пивнушка, блин!
– А тебе че, жалко? У нас, может, этого добра под завязку! – хмыкнул Кокер.
– Ослина, блин! Я про другое! – Васена молотнул себя по шее. – Хомут-то не надоело таскать? Все другим да другим!
– А ты не давай, – фыркнул Кокер. – Без тебя давалок хватает.
– Че ты сказал?
– Ты, с понтом, не слышал?
– Умней паровоза стал? Я тебе рельсы живо поправлю.
– Поправлял один заправляла! Потом на лекарства всю жизнь работал…
Федюня растерялся.
– Пожалуйста, тише! Ребята!..
Изящно проголосовав, с места поднялся Сэм.
– По сути народ прав, – хорошо поставленным голосом сообщил он. Обращался, как показалось Сергею, больше к окружающим, нежели к учителю. – Этим летом я был в Европе, так вот в Париже мы заехали в один музей – Дом Инвалидов называется. И вот какая деталь, Федор Тимофеевич: в экспозиции Второй Мировой войны выставлены немцы, поляки, англичане, французы – словом, все, кроме наших русских солдатиков. Нехорошо получается.
– Да ваще западло! – прорычал с задних рядов Шама. За минувшее лето он повзрослел больше других. Ломкий голосок Шамы, наконец-то, сломался, прорезавшись в утробный бас. Занимающиеся своими делами ученики оживились. Кто играл в карты, подняли головы, болтавшие прекратили свои россказни о летнем отдыхе.
– Зато у нас ракеты самые крутые! – патриотично брякнул