Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий. Сергей Юрьевич Соловьев
опасайся, ни одно слово не уйдет отсюда, – жестко проговорил юноша, а его мать утвердительно кивнула головой.
– У нас в Коринфе ве боятся войны между вами, – честно и жестко ответил архонт, а от войны в Элладе люди устали, поэтому я решил помочь- честно ответил он.
Александр задумался, и кивнул головой иатери, та тоже была довольна.
– Мы согласны вернуться, и спасибо то сказал правду архонт, я этого не забуду. Сейчас мы напишем письмо, и отправим его гонцом, а ты поедешь с нами в Пеллу – решил все царевич.
Олимпиада быстро написала письмо, Александр прочитав его, с крепил своей печатью. и вызвав воинов из охраны Демарата, отправили их с посланием к Филиппу, а сами стали собираться домой, в Пеллу. Подготовка путешествия не заняла много времени, а Александр Эпирский был рад радешенек, что все так отлично устроилось, что даже выделил отряд всадников, то бы проводить любимую сестру и ее сына. Наконец все было готово, воины построились, свита собралась, и вышли мать и сын из ворот дворца, сопровождаемые царем Эпира, с радостью наблюдавшим, как Олимпиада садится в повозку, а Александр вскакивает на Букефала.
Обратый путь был немного быстрее, но отнял какое-то время. На расстоянии дня пути, Олимпиада послала гонца царю Филиппу, что приезжает с сыном, и поутру, их ждала целая процессия во главе с царем. Гвардейская ила с Филиппом скакала им навстречу, не доезжая нескольких локтей кавалькада враз остановилась, и лично царь, на лучшем жеребце подъехал к повозке, где ехала Олимпиада.
– Здравствуй, жена, – его хитрое одноглазое лицо светилось радостью, – я тоже рад тебя видеть, как и ты меня. Проведали родственника? Надеюсь, у него все хорошо? – он сыпал словами, не дожидаясь ответа на свои вопросы.
– Здравствуй, Александр, – сказал он твердо, заглядывая сыну в глаза, силясь увидеть там свое если не прощение, то понимание, – посмотрел на горы Эпира? Согласись, дыра та еще. Пойми, мы не чужие в Элладе, как хотят нас выставить завистливые афиняне, сам знаешь, что наш род выходцы из Микен, да и многие македонские семьи ведут оттуда происхождение, и Линкестиды, и Ореастиды, и друг твой Эригий, семья его оттуда. Я бы хотел сегодня поговорить с тобой, и не злись на меня за мать. У варварских вождей вокруг нас обычаи такие – у каждого много жен, а вернее наложниц, это Геродот был неправ, у персидсого царя всего одна жена, а это… Ну девушки, в общем. Так же и у меня, жена Олимпиада, а это просто девушки, взятые для мира, ведь род Аттала насквозь мятежный, что же, мне убить их всех? Ты же заметил, как люди мира хотят на самом деле, а у нас в семье раздор, а дае коринфяне нас мирить кинулись. Не скрою, я был просто счастлив, – он посмотрел, нет ли рядом Демарата, и продолжил. – Они же признали наш род ЦАРСКИМ ДЛЯ ВСЕГО ПЕЛОПОНЕССА! Что и по происхождению, и по делам, мы для них ЦАРИ, НО ЭЛЛИНСКИЕ, запомни, не персидские, то есть не самовластные, сын. Мы не можем творить, что в голову взбредет. Но-дело, в общем сделано, семена посеяны, а собирать будешь ты, потому что пелопонессцы ТЕБЯ признали моим наследником, и веди