Криминальный репортер. Евгений Сухов
я немного растерялся. – Вы говорили, что Санин разговаривал во дворе с Гришкой и Васькой. А потом они пошли к дому. А кто ж тогда за водкой-то побежал?
– Я ж говорю – третий, – женщина посмотрела на меня, как смотрят взрослые на несмышленого ребенка. – Третий мужик еще с ними был. Только я его не знаю. Приблудный какой-то, не из нашего дома…
– Приблудный? – переспросил я, и мне показалось, что одна ниточка в этом деле уже появилась.
– Ну, да, – ответила женщина. – Не наш, точно…
– А какой он был из себя? – я посмотрел на женщину взглядом, с каким просят милостыню нищие на папертях церквей в религиозные праздники.
– Да он какой-то неприметный… – задумчиво ответила женщина. А потом добавила: – В кепке…
– В кепке?! – спросил я и переглянулся со Степой. Тот, похоже, также был поражен последним ответом женщины.
– Ну да, в кепке… – подтвердила она.
С минуту, наверное, я молчал, и женщина время от времени поглядывала на меня, ожидая новых вопросов. А в моей голове, словно пчелы в потревоженном улье, носились мысли…
Неужели мужик в кепке – это тот самый неприметный мужик, что тогда, в интервью, высказал своим последним желанием убить Санина? И убил, вызнав про его квартиру-норку и выследив Санина. Но тогда он просто камикадзе какой-то. Сначала он нарисовался перед нами, съемочной бригадой, и будущими телезрителями передачи, потом – перед этими Васькой и Гришкой и прочими жителями дома, где проживал Санин… Неужели все так просто? Впрочем, правильный ответ очень часто бывает самым простым…
– Скажите, а этого неприметного мужчину в кепке вы тогда, в день убийства Санина, видели впервые? – задал я, наконец, новый вопрос заскучавшей было женщине.
– Нет, я его видела уже не в первый раз, – охотно ответила женщина. – Он с неделю или около того с Васькой и Гришкой гужевал…
– Вот как… А вы имели беседу со следователем по поводу случившегося?
– Да. У нас многие в доме были опрошены по поводу убийства Санина, и я тоже, – сказала женщина.
– И о чем вас спрашивали? – поинтересовался я.
– Про шум, – посмотрела она на меня. – Не слышали ли мы какого шума накануне или в день убийства.
– А вы что? – посмотрел я на женщину.
– Что? – глянула она в ответ на меня.
– Шум-то был? – спросил я.
– Нет. Никакого шума не припомню, – ответила женщина. – Санин, когда здесь появлялся, часто просто сидел у себя в квартире. Иногда бывал не очень трезв и водил к себе мужиков, как в тот день, когда его убили. Но шума не бывало никакого. Васька Писемский говорил, что они просто пили и беседовали «за жизнь».
– Вы с этим Васькой разговаривали о Санине? – спросил я.
– Да. Васька хвалился, что Санин им с Гришкой сказал однажды, что с ними он будто бы «отдыхает душой» и «сбрасывает нервное напряжение»… – ответила женщина и хмыкнула. – Ох, не понять этих мужиков!
Что ж, все правильно. За разговорами «за жизнь» с дворовыми выпивохами к Санину приходило успокоение. Сбросив таким образом скопившееся