Будем жить по-новому! Победитель. Книга 4. Александр Леонидович Кириллов
шума. Нас с сербами разделяла гряда холмов, а расстояние по прямой было примерно с километр. Как докладывали наши дозорные из авангарда, сербы, а это были именно они, судя по их наречию, заняли перевал, установив 57-мм пушки и минометы для обстрела долины. Вышел на связь Гавриленко, они уже расположились за соседним холмом и наблюдают за приготовлением сербов к бою. Численность заслона составляет примерно батальон в 700–800 человек, четыре пушки на прямой наводке вдоль выхода из ущелья, и 16 батальонных минометов для накрытия долины через гору. Пехота расположилась с двух сторон от выхода из ущелья и полвзвода в резерве, они же прикрывают орудийные расчеты. Связавшись с радистом Микулова, выяснили, что он также занял позиции напротив сербов, а рота капитана Александра Мохова ушла дальше, чтобы полностью окружить врага.
«Трофим, как слышно, сербы выдвинули разведку 20 человек, движутся вдоль склона в вашу сторону», – доложил дозорный радист Трофимову.
«Я их «сработаю», – сказал Бурят.
– Подпусти поближе и постарайся парочку оставить ранеными, разведка их заберет, поспрашиваем.
– Есть, командир, парни задачу поняли? Двоих оставить для беседы.
Вскоре из-за небольшой холмистой гряды разделяющую долину на две части появилась цепочка сербов.
«Вижу цели, – доложил Далиев, – мой третий, первых двух пропустить, они Бурята!»
Снайпера лежащие в выемках и за камнями на вершинах холма распределяли цели. Когда вражеская разведка подобралась на расстояние пятидесяти метров от залегших в долине разведчиков, Бурят дал команду на открытие огня. Раздались глухие хлопки и восемнадцать эсэсовцев практически разом повалились на землю. Хлопнуло еще пара выстрелов и двое идущих первыми тоже упали за камни. К ним, прячась за камнями, уже подбиралось четверо разведчиков.
Да уж, что еще можно добавить к увиденному? Снайпер – это точечное и невидимое, оттого страшное оружие возмездия. От его выстрела не спасает ни бронежилет, ни охрана, ни расстояние. Обоих сербов притащили к нам, медики перетянули жгутами им ноги выше ран, чтобы не умерли раньше времени.
Они решили запираться.
«Разреши мне поговорить, командир!» – к сербу подошел Лосев. Он размял свои руки, затолкал сербу в рот тряпку-кляп, взял его руку и легким движением сломал ему шейку лучевой кости, разворачивая сломанными костями кожу. Как тот взвыл! А Лосев ломал ему уже локоть.
Второй заговорил. Он рассказывал, заикаясь, все, что знал, так что приходилось переспрашивать, чтобы понять его речь. А Лосев уже ломал плечевой сустав.
– Тима, Тимофей, майор Лосев, остановись!
Глаза Тимофея из жестко-холодного стали приобретать человеческое выражение. Посмотрев на выдернутое ребро фашиста, он свернул ему шеи, чтобы тот не мучился.
– Тимофей, ты что?
– Понимаешь, командир, как вспомню ту деревню в 41-м, да письма их домой, так, просто, зверею, как во сне действую: все понимаю, вижу, но желание появляется не просто убить, а изувечить гадов.
– Все