Ржа. Андрей Юрич
Поэтому обычно он сидел на стульчике и представлял себе «мир». Его миром были маленькие воображаемые человечки, которые жили буквально в каждой щели детсадовской группы. Под Алешкиным волевым руководством они строили города на полках с игрушками, делили ковер на несколько государств, избирали себе царей и военачальников, а где-нибудь ближе к обеду или в сон-час обязательно начинали войну. Отряды человечков, тараторя на разных языках, пробирались по краям оштукатуренных потолочных балок и схлестывались где-нибудь над воспитательским столом, применяя в зависимости от Алешкиного настроения то двуручные мечи и деревянные арбалеты, то – новейших боевых роботов. Трупы убитых и обломки искореженной техники сыпались за шиворот дежурной воспитательницы.
Такие воображаемые игры требовали огромной сосредоточенности. Иногда Алешка даже не слышал, как его звали на обед или на прогулку. Он сидел на стульчике неподвижно, с открытым ртом и вытаращенными глазами. Его трясли за плечо. А он смотрел на воспитательниц молча и не сразу узнавал, потому что в его голове шумела камнепадом яростная битва или строился новый сверкающий город.
– Ваш мальчик – умственно отсталый, – убеждала заведующая детским садиком Анфиса Васильевна маму Алешки, – С ним нужно заниматься по специальной программе, его нельзя держать среди нормальных детей.
– Почему это? – недоуменно поднимала брови мама.
– Да, вы посмотрите на него! – делала указующий жест рукой солидная, с седыми буклями и массивными золотыми сережками, Анфиса Васильевна.
Алешка сидел перед ними в кабинете заведующей, на детском стульчике, и неподвижно смотрел прямо перед собой, на печатную машинку, установленную на тяжелом начальническом столе. Маленькие человечки уже подбирались к этой машинке, особенно их интересовал веер из гнутых железных рычажков на самом верху. В конце концов из этой машинки мог даже получиться город, если бы можно было посмотреть, что у нее внутри. У Алешкиных ног неподвижно стоял игрушечный самосвал и валялись горой скучные цветастые кубики.
– Он же не играет! – взмахивала пухлыми ладонями заведующая, – Он ни с кем не общается! Он даже не плачет никогда!
– Он нормально общается, он играет! – возмущалась мама, – У него много друзей во дворе, они бегают в футбол, пускают кораблики в ручье! Да, что вы мне говорите, они же к нему в гости приходят!
– Ну, вы же видите! – ярилась заведующая, – Его нужно в специнтернат, там его хоть чему-то научат! У вас же дебил растет!
– Я своего ребенка лучше знаю! – почти кричала мама.
Они обе сильно мешали Алешке своей перепалкой, и он так сосредоточился на штурме маленькими человечками печатной машинки, что потерял слух, перестал моргать, и старался не дышать.
Дома после ужина, когда Алешка катал в зале по линолеуму немудреную боевую технику – жестяные танки, «Катюши» и армейские грузовики – он слышал, как на кухне трезвый и спокойный папа рассказывает маме тихим голосом:
– Да,