Ломать – не строить, душа не болит!. Мира Гром
серьёзно. Он
пробрался к клеткам и выпустил три десятка рабынь. Поймали только пятерых. Отец был в ярости, он наотмашь хлестнул сына по лицу, массивным перстнем содрав кожу на щеке мальчишки.
– Решила из мальчика сделать тряпку? – Спросил нашедший их император. Дориан задрожал всем телом, он знал, что будет дальше.
Отец схватил его за ухо, а мать за волосы и потащил в комнату. Было больно и страшно, но мальчик лишь стиснул зубы, готовый принять наказание. Отменно вымоченные розги, как всегда стояли в углу, торча из большой вазы. Три десятка ударов по спине. Крик матери. Его собственный голос. После этого Дориан 2 недели лежал в бреду, а когда очнулся, ему сказали, что мамы больше нет…
– Зачем ты мне это показала? – Спросил он у небольшого камня, под которым покоилась та, кого он любил больше всего на свете, – Мама, ответь, ты нужна мне!
Тёплая рука легла ему на плечо.
– Не кричи, сынок, я всегда с тобой. Но не в каждую ночь умершие могут являться своим родным.
– Зачем, мама? – Он встал и прижал к широкой груди тонкую маленькую, хрупкую женщину.
– Ты должен хорошо помнить, как жилось при отце. Тебе уже пора иметь своих детей. Когда твоему папе было столько же, как тебе сейчас, у него уже был не только наследник, а ещё четыре десятка бастардов.
– У меня дети будут только от одной женщины,– вздохнул он.
– Ты уже выбрал от какой? – тихо спросила мать.
– Я не уверен, но возможно.
– Запомни, сынок, сильные дети рождаются только в любви.
– Ты хочешь мне что-то сказать?– он не мог понять, мать не считает его сильным или хочет сказать, что любила его отца?
– Я и твой отец, Мы…
Он не дал ей договорить:
– Как ты могла любить такое чудовище?!– воскликнул мужчина, посмотрев в глаза матери.
– Мы не выбираем, кого нам любить и когда. Это чувство не терпит, когда ему указывают. Любовь выбирает сама, – с улыбкой ответила она.
– Ты любила его, а он убил тебя. От большой любви?!
– Твоему отцу были свойственны приступы неконтролируемого гнева. Но в те моменты, когда он действительно был собой, он мог бросить к моим ногам целый мир. Ты поймёшь это, немного позже, но обязательно поймёшь…
Эсмина вскочила с кровати, как только мужчина перевернулся, отпустив её. Клинок лежал всё там же, у кресла.
«Это мой шанс!» – подумала девушка, она подобрала оружие и тихо достала из ножен. Занесла над сердцем мужчины.
– Мама… – Прошептал он сквозь сон.
«Мама…» – мысленно повторила Эсми. Рука дрогнула, и она опустила оружие.
– И почему остановилось? – Спросил он, открыв глаза.
Сон истаял, и император воинским чутьем ощутил угрозу. Та кого мать предлагала ему полюбить, хотела убить его. Почему-то от осознания этого стало горько.
– Не могу! – Прошептала девушка, роняя клинок.
– От чего же? Могу помочь! – рассмеялся он, подхватил меч и приставил к собственной груди,– Ну осталось только надавить. Я уже не сплю, сам даю добро, как что твоя хваленая честь не пострадает.
– Нет,–