Мужчины не плачут. Татьяна Корсакова
нужно как можно быстрее. В противном случае та будет дуться, ходить с оскорбленным видом и изводить ее гробовым молчанием. Но взбудораженный приходом Лики Ванька капризничал, не хотел укладываться спать. Маша вышла из спальни только в одиннадцатом часу, на цыпочках прокралась в гостиную, в темноте, почти на ощупь, добралась до дивана, на котором спала или делала вид, что спит, баба Тоня.
– Баба Тоня, – позвала шепотом.
Ответом ей стала тишина. Маша пожала плечами, направилась к двери.
– Там на комоде деньги, – послышалось за спиной. – Только выбери самую лучшую парикмахершу. Не вздумай к неумехе какой пойти. Только самую лучшую, за такие-то деньжищи…
– Спасибо, – шепотом сказала Маша.
– Иди уж, непутевая… – Пружины старого дивана сердито скрипнули.
«Вот и помирились», – подумала Маша с облегчением.
– Все, приехали. – Лика остановила машину напротив старинного или стилизованного под старину трехэтажного особняка.
Маша с неохотой выбралась из уютного, вкусно пахнущего Ликиными духами салона, украдкой вытерла о юбку вспотевшие ладони, со страхом посмотрела на особняк, служащий холдингу «Трио» центральным офисом.
– Не волнуйся, все будет хорошо. – Лика ободряюще улыбнулась.
– Я не волнуюсь. – Маша тряхнула головой, почувствовала, как по шее пробежал ветерок, осторожно коснулась кончиками пальцев своего коротко стриженного затылка. Ощущение было, мягко говоря, неожиданное: гладкий шелк волос вместо привычной жеваной пакли. Ликин стилист не подвел, сотворил с ее бедной головой почти невозможное. Он колдовал долго, Маше показалось – больше двух часов. Стрижка короткая, почти мальчишеская. Цвет – благородный коньяк. Мейк-ап с максимальным акцентом на глаза. Маша не стала в одночасье красавицей, но в ней появилось нечто. Стилист называл это сексапильностью. Лика назвала это шармом. А Маша так до сих пор и не определилась, что же это такое.
Привыкать к новому имиджу, дерзкой, немного легкомысленной стрижке, глазищам вполлица, беззащитно открытым и по-детски розовым ушам, было тяжело. Точно и не ее это вовсе – волосы, глаза, уши. Странное ощущение, будоражащее. Словно она влезла в чужую шкуру: красивую, модную, но чужую. А тут еще это собеседование…
Маша убеждала себя, что бояться не нужно, что все будет хорошо, что Лика обо всем договорилась, но все равно боялась. Безумно, до дрожи в коленках. Вот оно – ее неумение «сохранять лицо».
– Ну, пошли! – Лика щелкнула брелком сигнализации, потянула Машу к крыльцу, на котором в расслабленной позе стоял парень, несмотря на жару, одетый в строгий костюм. Наверное, охранник. Парень проводил их цепким, изучающим взглядом.
– Не обращай внимания, – шепнула Лика, удостоив охранника едва заметным кивком.
– Я и не обращаю. – Маша из всех сил старалась выглядеть независимой. Такой, как Лика.
В просторном холле царила кондиционированная прохлада.
– Нам туда! – Не замедляя шаг, Лика направилась к лифту, то ли хорошо отреставрированному, то ли удачно