Дубровский: по мотивам фильма «Дубровский». Александр Пушкин
просить или нет.
– А у вас не будет рублей пятьдесят? Хавки купить.
На его красном горле метнулся кадык. Дубровский молча пошарил в кармане куртки и извлек две мятые сотни, которые вручил парню. Тот, не задумываясь, убрал их куда-то за пазуху, будто испугался, что старик передумает.
– Ну что? – спросил Троекуров, заметив приближающегося Дубровского. – Такая вот тема, Андрюх, впечатляет? – спросил он, предвкушая реакцию друга.
– Солдатами строил? – сразу начал Дубровский.
Троекуров непонимающе усмехнулся, а Степан украдкой выдал свою сальную улыбочку.
– Да какими солдатами? – протянул Троекуров, не чуя беды. – Хохлами. Солдат нынче знаешь какой пошел? Принеси – унеси, копать – не копать – это потолок. С ними и сортир с одним очком не построишь, – отмахнулся он.
– Там у тебя заболел один…
– Кто заболел? – нахмурился Троекуров.
– Солдат, что цемент тягает.
– Слушай, – развеселился Троекуров. – У них ротный есть, пусть разбирается. Мужики же, не бабы ведь. Ладно, пошли накатим. Сейчас шашлычки поспеют, – Кирилл Петрович, не дожидаясь ответа, пошел было к дому, но Андрей Гаврилович остался стоять на месте. Он стянул с головы кепку, словно ему внезапно стало жарко, и раскрыл рот. Постоял пару секунд с этой гримасой, задыхаясь словами, и резко выплюнул:
– Скотство это, Кирилл.
Троекуров обернулся и поднял брови, видимо, ожидая шутки.
– Не мне тебе порядки объяснять – ротному их все по одному месту. Вызови врача… Люди же, не зверушки импортные…
– Да в порядке они, – встрял Степан, переводя взгляд с ухмыляющегося Троекурова на шапку в руках Дубровского. – Им тут у нас всяко лучше, чем в хлеву в своем, в части. Делом вон занимаются, воздух свежий, – произнес он и показательно вдохнул «свежий воздух». – Сами знаете, тут не то что солдатам – иным полковникам отставным было бы лучше, чем на их шести сотках сраных. Верно я, Кирилл Петрович?
Дубровский, готовый было спорить и дальше, вдруг закрыл рот и сжал губы так, что они побелели. Все черты его лица заострились, а от углов рта к подбородку бороздами протянулись глубокие борозды морщин – казалось, ему намертво свело челюсть. Троекуров не обратил на это внимания – он хлопнул Степана по плечу и усмехнулся в усы.
– Не понял, – процедил Дубровский, еле шевеля языком. – Ну я, допустим, полковник в отставке. Это ты про меня, что ли?
Степан посмотрел в его бледное лицо и поперхнулся, поняв, что перешел допустимую границу. Нет, он не боялся обидеть Дубровского – будучи холопом по натуре, Степан боялся гнева одного лишь хозяина. Тот, впрочем, похоже, и не думал сердиться:
– А чё, Андрюх, пойдешь ко мне землекопом, а? На полставки? – он уже всем телом трясся от хохота. Степан, сообразив, что сказал все правильно и хозяин доволен, тут же отозвался сиплым смешком. – Зато без задержек, как в совке! – продолжил Троекуров, хватаясь за край куртки Дубровского.