Тупой панк-рок для интеллектуалов. Дмитрий Спирин
переход метро (пересадка с «Площади Революции» на «Театральную») где и вопили дурными голосами один и тот же репертуар по кругу – «Замыкая круг», «Гуд Бай Америка» и еще пару подобных вещей. Спешащие мешочники и иностранцы-экскурсанты ссыпали нам достаточно денег, чтобы оплатить три репы в неделю, метнуться пожрать в Пиццу-Хат на Кутузовском (только-только тогда открывшуюся и поэтому жутко популярную) и взять «Вермута». Записав на базе несколько песен на встроенный микрофон обычного бытового магнитофона, мы получили свое первое демо. Я кое-что знал о «Рок-лаборатории» (официально – «Московская Творческая Лаборатория Рок-Музыки»), к тому же в «МК» был дан анонс приема записей от групп, желавших выступить на «Фестивале Надежд» «Рок-Лаборатории». Фестиваль проходил раз в год в «Горбушке» и был значимым событием в мире тогдашнего андеграунда. Группы считали фест типа «путевкой в большую жизнь», «стартовой площадкой», бла, бла, бла…
На деле оказывалось, что за два дня фестиваля, в марафонах из нескольких десятков выступавших банд, возможность обратить на себя внимание имели либо самые выдающиеся, либо самые выебистые. Звездами первых фестивалей были «Звуки Му», «Вежливый Отказ», «Нюанс», «Коррозия Металла», «ЭСТ», «Черный Обелиск», «Шах», «Ва-Банкъ». После фестиваля 1990 года стали известны «Наив», «Монгол Шуудан», «Матросская Тишина», «Бахыт Компот», «Ногу Свело», «А-Ы» и другие. Все кайфы, которые группа могла иметь после успешного выступления на «Фестивале Надежд» заключались в «приеме на работу» в «Лабораторию». Музыканты имели возможность положить в отдел кадров свои трудовые книжки, и это было важно. Тогда в СССР свирепствовал старый УК, и статья о «тунеядстве» вовсю работала. Как, впрочем, и статья о «мужеложстве» и «незаконных валютных операциях», по которым можно было привлечь не одного и не двух «сотрудников» «Рок-лаборатории». Юмор, типа.
Кроме всего прочего, лабораторское начальство могло помочь группам с базой, аппаратом, ну и мутило какие-то концерты-фестивали по децелу. Именно им мы и отвезли демо.
Удивительно было даже не то, что нам позвонили через несколько дней, и сказали – «Все ништяк, приезжайте на разговор». Удивительно было то, что мы, оказывается, им крепко понадобились. Уже на первой встрече прозвучала поначалу ненавязчивая, а впоследствии все более и более настойчивая просьба переименовать группу. Кроме того, нам также намекнули, что неплохо было бы сменить барабанщика, который по их понятиям (до нас тогда все эти сложности не доходили) был слабоват, «неровняк».
Так или иначе, но нам сообщили день, когда в малом зале ДК им. Горбунова состоится живое прослушивание отобранных групп. Второй уровень, так сказать.
Предфестивальное прослушивание выглядело так. В партере малого зала, в креслах расположилось все лабораторское начальство, плюс какие-то журналисты с фотографами, плюс музыканты некоторых лабораторских групп (допускались все желающие). Мы не знали почти никого, кроме Германа из «Матросской Тишины» (его я видел на фотке в лабораторском журнале «Сдвиг»),