Снежный барс. Диана Арбенина
стали мягче, и теперь я улыбался как те, кто улыбался мне. Смеяться я не умел. Для людей я оставался странным парнем. Поддерживать беседу не мог, мне не хватало словарного запаса. К тому же я постоянно удивлялся, когда слышал свой голос, поэтому выражение лица всегда имел чуть настороженное, как человек, который говорит и поражается тому, что слышит. Я был симпатичным, худым и мускулистым. Мужчины ценили меня за трудолюбие и немногословность. Я мог работать сутками, усталости не чувствовал, был выносливым и аккуратным в работе. Девушкам я нравился, и они оказывали мне знаки внимания.
В баре, где я проводил вечера, свободные от работы, за стойкой работала дочь хозяина. Она угощала меня жареной картошкой, наливала пиво, а первое время после гор вообще кормила. Я ей нравился. Она мне тоже. С ней было хорошо молчать и смотреть телевизор.
Я любил время, когда бар закрывался. Марис включала старые фильмы, и мы вместе их смотрели, завороженные тем, что происходило на экране. Я мог смотреть несколько фильмов подряд, мне бесконечно был интересен мир людей, который я быстро впитывал, запоминая жесты, поступки и характеры главных героев. Марис поражалась моему невежеству. Это отчасти забавляло ее. «Крестного отца» ты, конечно же, смотрел? – спрашивала она меня, иронично улыбаясь. – Не-е-ет? Да ладно? Ты меня разыгрываешь!» «А Джек Николсон тебе нравится?» «Ты что, не знаешь, кто такой Брюс Ли???» К тому моменту она поняла, что я вообще ничего не видел, и подтрунивала надо мной при каждом удобном случае, а случаев была масса. Я был абсолютно чистым листом, на котором даже не знал, как расписаться. Когда Марис узнала, что я не умею писать, она осторожно поставила пивную кружку, которую мыла, на стойку и сказала: «Да, судя по всему, тебе здорово досталось». После этого случая она научила меня читать и заставила выучить французский и английский.
Марис относилась ко мне как к другу, романтическими отношениями наше общение было не назвать. И каково же было мое удивление, когда как-то ночью я услышал стук в дверь. Я уже спал и думал, мне почудилось. Никто никогда не заходил ко мне. Я натянул джинсы и как был приоткрыл дверь. На пороге стояла Марис. Она шагнула ко мне и начала целовать. Я почувствовал, как у меня встает, мы легли на мою еще теплую простыню, и я взял ее.
Я никогда бы не решился сделать это сам, и даже в тот момент, когда проникал в Марис и слышал ее стоны, не верил, что способен быть с кем-то, кроме тебя. Мы стали встречаться. Марис была открытой и позволяла мне делать с ней все, что я хотел. Я купил проигрыватель, и она каждый раз приносила новую пластинку. Мы проводили в постели несколько часов. Секс был легким и повторялся по два-три раза. Я был ее первым мужчиной. Она давала мне почувствовать, что я хорош, и заботилась обо мне. Я был на пике, она отвечала тем же.
Через год она забеременела и родила длинноногую девочку с зелеными, как подорожник, глазами. Когда я первый раз взял ее на руки, от тоски по тебе у меня закружилась голова. Ты вернулась и смотрела на меня из крохотного создания, лежащего в моих руках, на