Блондинка сдавала в багаж…. Александра Романова
выпучила глаза, чтобы лучше видеть. Не помогло. Еще бы – открывая окно, мы плотно задернули шторы. Крыса продолжала вызывающе шуршать. Интересно, чем? О боже, там ведь сумка с продуктами! Продукты упакованы в целлофановые мешки. Наглое животное, похоже, решило не ограничиться одним, а перепробовать все, что только можно. Между прочим, именно крысы являются переносчиками чумы, рядом с которой свиной грипп – детская шалость. Погрызенную еду есть нельзя ни в коем случае. Значит, две недели голодать?
Ужасная перспектива заставила меня преодолеть оцепенение. Крысу необходимо прогнать. Спускаться к ней я не собираюсь, до таких подвигов еще не доросла, а спугнуть попробую. Надо громко крикнуть: «Пошла вон!»
Ха, как бы не так! Есть у меня дурацкая особенность – в критических ситуациях начисто теряю голос. Очевидно, мой организм счел нынешнюю ситуацию критической – по крайней мере не сумел издать ни звука. Однако мозги работали, как ни в чем не бывало, и посоветовали кинуть в животное каким-нибудь предметом – подушкой например. Я пошарила по своему тесному ложу. Подушки не было! Вообще ничего не было, кроме меня да свивальника. Я быстро сделала выбор в пользу последнего и швырнула его в направлении шорохов (вот вам еще одно использование ленты Мебиуса, и пусть студенты только попробуют вякнуть, что математика им в жизни не пригодится).
Результат превзошел все мои ожидания. Огромная белая петля прорезала кромешную тьму, подцепила что-то, с грохотом упавшее на пол, и бумерангом вернулась ко мне. Немудрено – ведь на части простыни я, оказывается, сидела.
Раздался нечеловеческий вопль. То есть не в том смысле, что завопила крыса или еще какое-либо животное, – я явственно различила слово «бля!», животным, надеюсь, недоступное. Однако звук был столь ужасным, что даже трудно было решить, издал его мужчина или женщина.
И тут меня обуял гнев. Значит, никакая это не крыса! К нам проник человек, грабитель, и он, хитрый мерзавец, притворившись крысой, напугал меня до потери голоса. Да как он смеет! Все это пронеслось в голове за долю секунды, и я в ярости снова швырнула петлю Мебиуса, да с такой ловкостью, что она, как лента гимнастки, описала в воздухе замысловатую фигуру.
Следующий вопль определенно принадлежал женщине. Не вопль – скорее взвизг. В ту же секунду темная фигура ринулась в направлении окна, запуталась в шторе, вырвалась и канула во двор.
– Катя, ты спишь? – жалобно прохрипела снизу Настя.
– Нет, – честно призналась я.
– Так это ты наделала? – несколько окрепшим голосом уточнила подруга. – Зачем?
– Включи-ка свет, – попросила я, – тогда я слезу.
Настя щелкнула выключателем, и я спустилась с шестка на грешную землю. За мной упрямо волокся свивальник. Штора оказалась наполовину сорвана с карниза, стулья опрокинуты, сумка валялась пустая, а по полу были разбросаны пакеты с едой.
Я почувствовала, как сердце сжимает костлявая рука ужаса… хотя с чего бы сильной руке быть костлявой? Нет, я почувствовала, как сердце сжимает мускулистая рука ужаса.
– Корона… –