Потерянный рай. Джон Мильтон
к новосозданному миру; он ищет человека, помещенного там Моей рукою, и обдумывает, нельзя ли погубить его силой, или, что еще опаснее, совратить его коварным обманом. Человек послушается его льстивой лжи и легко преступит Мой единственный завет, единственный залог его послушания. Так падет он, и в нем – все его неверное потомство. Кого, неблагодарный, может винить в этом, кроме себя самого? Он получил от Меня все, что только мог иметь. Я создал его первым и непорочным; он силен, чтобы сопротивляться злу, но и пасть в его воле. Так созданы Мною все небесные Силы, все духи, как те, что устояли, так и те, что пали. Устоявшие – устояли по своей воле, падшие – пали также по своей воле. Без свободы, чем могли бы они неоспоримо доказать Мне свою верность, любовь, твердую веру в Меня? Если бы они исполняли свой долг не по собственной воле, а только повинуясь необходимости, в чем была бы их заслуга? Может ли Мне быть приятно такое послушание, когда воля и разум (разум также руководит выбором), оба напрасные и бесполезные, лишенные свободы, оба бездействующие, рабски покоряются необходимости, а не Мне? Итак, они были созданы справедливо и не могут обвинять ни своего Творца, ни свою природу, ни судьбу свою в том, чтобы волей их управляло предопределение[82], начертанное непреложными законами высшего предвидения; не Мои законы повелевали им восстание, оно было их собственным делом. Я предвидел это, но это предвидение не имело влияния на их преступление; и, не будучи предвидено, оно, тем не менее, было бы совершено. Итак, без малейшего принуждения, без тени вмешательства судьбы, без Моего неуклонного предназначения, они предадутся злу, – сами виновники, как своих суждений, так и своего выбора. Я создал их свободными, и они должны оставаться свободными, пока сами не наденут на себя ярмо, или Я должен изменить их природу и вечный, непреложный закон, даровавший им свободу. Они сами избрали свое падение. Первые виновники пали, развращенные и обманутые сами собой; Человек же падет, прельщенный ими: поэтому Человек будет помилован; тем же нет прощения. Мое правосудие и милосердие превознесут славу Мою на Небесах и на Земле, но милосердие Мое от начала до конца воссияет еще ярче».
Когда Господь изрекал Свои слова, все Небо наполнилось благоуханием амврозии, и в сердцах избранных, блаженных Духов разлилась новая, несказанная радость, но Сына Божия озаряла несравненная слава: в Нем отразился весь образ Отца; лик Его сиял божественным состраданием, бесконечной любовью, беспредельным милосердием; чувства эти Он излил так Своему Отцу:
«Отец Мой! Полно благости последнее слово Твоего верховного приговора: Человек будет помилован! Все Небо и вся Земля высоко превознесут хвалу Тебе; у подножия Твоего трона, бесчисленные уста в гимнах и священных песнопениях вечно будут благословлять Твое имя. Но, о Отец Мой! Неужели Человек обречен на погибель, Человек – позднейшее Твое создание, любимейший и младший из Твоих сынов, неужели должен погибнуть он, совращенный обманом,
По учению Кальвина и некоторых других богословов, между прочим и св. Августина, предопределение относительно блаженства избранных и осуждения всех остальных, есть избрание по милости; по этому учению, одной части человечества было бы от вечности предназначено блаженство, другой – вечные муки. Мильтон, как ясно видно, противник такого взгляда.