Легионер. Век Траяна. Александр Старшинов
не жалея спины, так что туника вмиг пошла полосами, в прорехах на коже заалели рубцы.
– Поймаю кого в канабе, в три раза больше получите! – пообещал центурион тиронам, отирая взопревший после экзекуции лоб. – Фирмин, марш за мной! Латрины мыть, а то в третьей центурии понос, все засрали, мерзавцы! Живо! Скирон, присоединяйся. Гляжу, не слишком ты устал, коли в канабу захотелось! Шире шаг! Шире! А то за всю ночь не управитесь.
К концу лета в лагерь прибыло еще человек сорок новобранцев. Их, в отличие от «славной восьмерки», определили в пятьдесят восьмую центурию, в соседний барак. Так что восьми тиронам очень быстро сделалась ясна вся особость их положения: новобранцев из пятьдесят восьмой тренировали по два ветерана на контуберний, а центурион появлялся лишь для того, чтобы отчитать нерадивых и угостить ударами палки. Зато ветераны не жалели розог, поутру являлись с целым ворохом этого добра, чтобы к вечеру измочалить все до единой о спины молодняка. У многих ссадины нагнаивались и взбухали алыми язвами. Кормили их, правда, не хуже, чем Приска и его друзей, но вечером никто не давал этим ребятам отдыха: являлся либо опцион, либо центурион лично и гнал на работы – до самой темноты.
– Я вот что думаю… – сказал Тиресий Приску как-то вечером, разглядывая парней из соседнего барака. – Валенс назвал нас быками, помнишь…
– Ну…
– А знаешь, каких бычков кормят лучше всего и не заставляют пахать? – и, поскольку Приск молчал, ответил сам: – Предназначенных для жертвоприношений, вот каких.
– Значит, – ответил Приск, – мы должны сделать так, чтобы не попасть под жертвенную секиру.
– Что именно?
– Я думаю.
Тиресий взял его левую руку, повернул ладонью наружу.
– Думай быстрее, старик, тебе грозит опасность.
Глава V
Фирмин
Лето 849 года от основания Рима[60]
Эск. Нижняя Мезия
Три когорты выстроились на плацу с полным вооружением, с грузом на палках-фастигатах – каждый нес запас пищи на три дня, нехитрый скарб, котелок или миску и два кола для временного лагеря. Когорты уходили инспектировать лимес. От бурга к бургу, от крепости к крепости, и так вдоль Данубия до самых Нов, до лагеря Первого Италийского легиона, а потом еще дальше, до городов Малой Скифии.
– Готовы? – по обычаю трижды спросил легат Наталис.
– Готовы! – трижды гаркнули легионеры.
Когорты двинулись. Впереди на рыжей кобыле ехал сам легат. Рядом с ним гарцевал на крупном сером жеребце трибун Элий Адриан.
Тиресий вдруг выступил вперед, сказал громко:
– Бойся старого кабана, трибун.
Тот ничего не ответил, лишь глянул на Тиресия пристально, в упор. Потом, уже у самых ворот, обернулся.
Новичков в поход не брали. Они наблюдали, построившись, как покидает лагерь практически половина состава.
– Говорят, жеребец Адриана обрюхатил всех кобыл у наших всадников, – хмыкнул Кука.
– А самих всадников – сам
96 год н. э.