Непосредственный человек. Ричард Руссо
другой вид спорта, где мы на равных, – предложил я.
– Вряд ли, – кротко улыбнулся он. – Баскетбол мне давался лучше, чем все остальное.
Это была наша первая и последняя игра.
– Берегись, этим летом твой отец снова будет в форме! – предупредил я Джули. – Связки зажили, я уже по две мили в день пробегаю.
– Почему вы с мамой никогда не бегаете вместе? – спросила дочь таким серьезным тоном, что на миг я растерялся. Все слова я отчетливо разобрал, но ее тон предполагал какой-то иной вопрос, что-то вроде «Почему вы с мамой спите в разных комнатах?». Тонко настроенный радар моей дочери уловил какую-то фигню. В отличие от своей сестры, Джули никогда не могла похвастаться последовательным мышлением, но с малолетства была способна к леденящим кровь прорывам интуиции.
Или, может, она просто хочет знать, почему Лили и я не бегаем вместе. Подобное объяснение устроило бы Уильяма Оккама, и мне следует довольствоваться им.
– Ей не подходит мой темп, – ответил я, допивая кофе и толчком отправляя фарфоровую чашку вместе с блюдцем на середину стола.
Рассел снова расплылся в улыбке:
– Ты для нее слишком медленный или слишком проворный?
– Не говорит, – улыбнулся и я.
– Ты должен знать такие вещи, – сказала Джули. – Должен проявлять внимание к своей жене.
Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что эта реплика адресована более Расселу, чем мне, и, судя по выражению его лица, он тоже так это воспринял. Вновь повисло молчание, и когда зазвонил телефон и Джули отошла снять трубку, я даже приободрился, но тут услышал: «Да, он здесь. Хочешь с ним поговорить?» Пауза. Видимо, не хочет. Джули слушала, и ее лицо становилось все мрачнее. «Я скажу ему», – пообещала она и повесила трубку. Рассел приподнял бровь, выражая мне сочувствие. Он еще молод, но уже достаточно долго женат, чтобы чуять неприятности.
– Возвращайся домой, – велела Джули. – Мама говорит, тебе дозванивается мистер Квигли. Говорит, ты знаешь, что это значит.
Увы, знаю, и если Билли Квигли рвется поговорить со мной, это само по себе достаточная причина оставаться там, где я сейчас сижу.
– Мама говорит, он ей не верит, что ты не дома.
Я встал, отодвинув стул.
– Когда Билли дома, по его понятиям, все должны быть дома, – сказал я, несколько упрощая логику моего пьющего коллеги. Беда в том, что Билли достаточно умен, чтобы понимать, как бы я хотел увильнуть от разговора с ним, но слишком пьян, чтобы припомнить, что я всегда отвечаю на его звонки, хочу я того или нет.
– Я тебя подвезу, – вызвался Рассел.
– Не надо. – Джули покачала связкой ключей на мизинце. – У тебя трудный был день. Отдыхай.
Рассел выдержал эту парфянскую стрелу как мужчина, даже не поморщился. Поморщился за него я.
– Хэнк, – сказал он, оставшись сидеть, – гляди в оба.
Опасность повсюду, вот что он хотел сказать.
Мы поехали на «эскорте» Джули.
Я готов был нарушить одно из немногих