Шоссе в никуда. Александр Горский
что, получается? – засомневался Веретенников.
– Ну как тебе сказать, если честно, не очень. Оленеводы, так те вообще, когда кочуют, им лишний вес не с руки за собой таскать, так что они все это барахло медицинское в тундре побросали. Ну а в деревнях там люди малость поответственнее, поэтому всю дорогую аппаратуру обычно сносят в какой-то амбар и там под замок запирают.
– Ну и на фига это кому нужно? – не смог уловить логику описываемого процесса Андрей.
– Это ты не у меня спрашивай, а у тех, кто все это придумывает, – усмехнулся Алексей, – это ж серьезная тема, национальный проект. Там знаешь какие бабки крутятся? Правильно, и никто не знает. Кроме тех, кто их промеж собой делит. Вот эти умные люди делят, а наша контора у них под ногами мельтешит и крошки с пола подбирает.
– Ну нормальные у тебя такие крошки, – рассмеялся Веретенников, – судя по машинке твоей, такой крошкой и прибить запросто может. Да и дом весьма достойный.
– Да уж, машинка – песня, – Косарев энергично работал челюстью, закидывая в рот один кусок мяса за другим, – уже полгода на ней езжу, а все не нарадуюсь, давно в «БМВ» надо было большую машину сделать. А чего ты хочешь? Какой батон – такие крошки. Вот решают, к примеру, новую больницу построить в каком-нибудь Ябенево-Полярном. Ну, в принципе дело нужное, старая ведь в бараке размещалась, который еще лет тридцать назад как снести надо было. Ну, значит, сказано – сделано. Бабахают новое здание в три этажа, на каждом этаже двадцать кабинетов, на этом деле нормальный бюджет осваивают, мы, правда, к этому отношения не имеем, – в голосе Косарева промелькнули нотки грусти, – а потом решают, сколько денег надо выделить на ее оснащение. Ну а что, больница новая, открывать будут с помпой, по-любому губернатор приедет, а то и министр здравоохранения, она любит ленточки перерезать. Так ловко режет, я тебе скажу, ну чисто парикмахер! В общем, фаршируют это новое здание по полной программе. Ну тут уже, слава богу, с нашим скромным участием. – Леха широко улыбнулся, его рука плавно скользнула к бутылке с самогоном.
– Я так понимаю, делиться приходится? – уточнил Веретенников, подставляя свою рюмку.
Лехина рука дрогнула, несколько капель самогона пролились на стол. Косарев издал хрюкающий звук, по которому невозможно было определить, собирается ли он захохотать или, наоборот, разрыдаться.
– Делиться? Скорее это они с нами делятся. Мы только деньги откатывать успеваем. Порой еще тендер не прошел, а уже требуют занести, позолотить ручку. Ну а куда деваться, желающих на это место сто вагонов будет. Представляешь, в одну больницу оборудования на сотни миллионов идет. Там порой такие штуки бывают, я названия в спецификации читаю, понять даже не могу, что это и чего им лечат. Я не могу! А я в этой каше уже лет пятнадцать кувыркаюсь. А представляешь, врачи местные? Они же, как сидели в своем бараке с бинтами и анальгином, так их в новое здание и перетащили. Молодежь ведь, которые обученные, туда никаким калачом не заманишь. Даже квартирой. «У меня студия в Ябенево-Полярном!