Волк прыгнул. Александр Бушков
матери. Вылетело наружу: на газончике посверкивают осколки, большие и маленькие, их разглядывают, присев на корточки, двое в штатском, а третий, сверкая фотовспышкой, крутится у них за спинами…
– Эт-то что такое? – сквозь зубы прошипел Паша Беседин.
– Это взрыв в замкнутом пространстве, – тихо сказал Данил. – Тротиловый эквивалент нет смысла сейчас просчитывать… Нечто типа гранаты.
Вот только откуда она взялась в климовской квартире? Ничего недозволенного законом Климову иметь не полагалось…
Вера громко ойкнула за его спиной, наконец-то сообразив, что имеет кое-какое отношение к случившемуся, – как хозяйка квартиры, естественно. Данил колебался, пытаясь в лихорадочном темпе просчитать, как следует себя вести: потихоньку убраться или все же посоветовать ей законопослушно объявиться? Черт, ничего толком не известно…
Все решилось без его участия – к Вере вдруг кинулась толстуха в халате и тапочках, всплескивая руками с такой экспрессией, словно они двое были последними людьми на планете, уцелевшими после ядерной войны:
– Ой, Вер, а ты вот где! Такие дела, такие дела! Это что ж у вас дома взорвалося?
Оба! К ним целеустремленно ринулись двое в штатском, профессионально чутким слухом уловившие толстухины вопли и мгновенно извлекшие суть… Поздно прятаться в толпе. Передний, совсем молодой, заранее извлек удостоверение и, держа его перед собой в раскрытом виде, почти пробежал разделявшее их расстояние. Физиономия его так и сияла азартом впервые взятого на настоящую охоту легавого щенка.
Второй, постарше годами и посолиднее, приближался медленнее. И удостоверения не достал вовсе – что не помешало Данилу тут же его идентифицировать. Есть у определенного народа и в глазах, и на лице некая печать…
– Гражданка-Климова-Вера-Андреевна? – протараторил молодой со сноровкой новенького пулемета. – КГБ-старший-лейтенант-Шкляр…
Растерянно косясь на Данила, Вера закивала, инициатива тут же перешла в руки старшего. Так и не назвавшись, он легонько взял молодого напарника за локоток, передвинул всего на шаг, но ухитрился сделать это столь непреклонно и властно, что Шкляр моментально осознал себя выбывшим из игры. «Опытны вы, сударь мой, опытны, – мысленно хлопнул в ладоши Данил. – Не одну пару казенных сапог сносили…»
– Вера Андреевна? – Он не спросил, скорее констатировал факт. – Пройдемте, пожалуйста, нам с вами нужно поговорить. Вон в ту машину.
Данил, словно бы невзначай, загородил ему дорогу:
– Простите?
– Да? – Безымянный субъект, коему Данил тут же для удобства дал кличку Битый, держался с той смесью корректности и легкого хамства, что опять-таки выдает опытного опера. – С кем имею…
– Я бы так выразился: начальник покойного мужа Веры Андреевны.
– «Так выразились» или все же начальник?
– Все же.
– Можно посмотреть ваши документы?
– А ваши? – спросил Данил ясности ради.
Битый