Маленькие женщины. Луиза Мэй Олкотт
выглядела хорошо и весело проводила время.
– Первое я скажу с чистой совестью, но как насчет второго? По тебе не скажешь, что ты весело проводишь время. Это так? – И Лори взглянул на нее с выражением, которое заставило ее ответить шепотом:
– Сейчас мне невесело… Не думай, что я такая отвратительная. Я просто хотела немного развлечься, но теперь нахожу, что от такой забавы мало радости, и я от нее устала.
– Зачем сюда идет Нед Моффат? Что ему нужно? – сказал Лори, сдвинув свои черные брови, как будто не считал молодого хозяина приятным дополнением к балу.
– Он записался на три танца и, как полагаю, теперь явился за ними. Какая тоска! – сказала Мег, напуская на себя томный вид, который невероятно позабавил Лори.
Он не говорил с ней до ужина, пока не увидел, как она пьет шампанское с Недом и его другом, Фишером, которые вели себя «точно пара идиотов», как сказал сам себе Лори, чувствовавший за собой право брата следить за дочками миссис Марч и вступать в бой всякий раз, когда им требовался защитник.
– Завтра у тебя будет трещать голова, Мег, если ты много выпьешь. На твоем месте я не стал бы этого делать, Мег. Твоей маме это не понравится, ты же знаешь, – шепнул он, склонившись над ее стулом, когда Нед отвернулся, чтобы наполнить ее бокал, а Фишер нагнулся, чтобы поднять ее веер.
– Сегодня я не Мег, я – «кукла», которая совершает всевозможные безумства. Завтра я отброшу свои «пух и прах» и опять сделаюсь отчаянно хорошей, – отвечала она с принужденным смехом.
– Хорошо бы завтра наступило уже сейчас, – пробормотал Лори и отошел, недовольный переменой, какую увидел в ней.
Мег танцевала и кокетничала, болтала и хихикала, как все остальные девушки; после ужина она заговорила по-немецки, с ужасными ошибками, чуть не опрокинула своей длинной юбкой сопровождавшего ее кавалера и шумела так, что исполненному возмущения Лори захотелось прочесть ей нотацию. Но ему не представилось удобного случая, так как Мег старалась держаться подальше от него, пока он не подошел, чтобы попрощаться.
– Не забудь! – сказала она, слабо пытаясь улыбнуться, так как голова действительно уже начинала трещать.
– Silence à la mort![38] – отвечал Лори с мелодраматическим жестом, уходя.
Эта небольшая сценка возбудила любопытство Энни, но Мег была слишком утомлена, чтобы сплетничать, и пошла спать с таким чувством, словно была на маскараде, но получила гораздо меньше удовольствия, чем ожидала. Весь следующий день она была больна, а в субботу поехала домой, совершенно измученная двухнедельным «весельем» и чувствуя, что срок ее пребывания в «окружении роскоши» был вполне достаточным.
– Как приятно, когда можно быть спокойной и не нужно все время держаться как в гостях. Наш дом просто замечательный, хоть и не великолепный, – сказала Мег, глядя вокруг с умиротворенным выражением, когда в воскресенье вечером села у камина вместе с матерью и Джо.
– Рада это слышать, дорогая. Я боялась, что по возвращении наш дом покажется тебе скучным и бедным, – ответила мать, которая не раз с
Молчание до смерти! (