Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950. Алиса Коонен
холодные слезки на серую землю…
Кое-где, [там и сям. – вымарано] мелькают уже желтые листочки березок, выглядывают так робко и виновато в густой живой зелени, словно стыдятся своих поблеклых красок.
Воздух весь какой-то [слово вымарано] серый, [слово вымарано] туманный, и сквозь эту мглистую дымку еще печальнее вычерчиваются зубчатые очертанья леса, силуэт мужика на козлах, гладкая лента дороги.
А ветер весело разгуливает по широким, [гладким. – зачеркнуто] выкошенным лужайкам, скользит по извилинам дороги, забирается в чащу леса, пугает своим диким хохотом молодые нежные деревца, и они растерянно трепещут всеми своими листочками, а старые – важные и степенные, много перевидавшие на своем веку, – только с укоризной качают толстыми корявыми ветками; [две строки вымарано] и неуклюжей лаской стараются успокоить молодых, вздрагивающих и трепещущих под мимолетными, страшными и чарующими объятиями [веселого. – вымарано] ветра. А он – вольный, широкий, носится с диким безумием, [опьяненный. – зачеркнуто] упоенный своей силой, своей властью, могучий, красивый, ненасытный в своем диком [упоении. – вымарано] опьянении.
Наконец в субботу Стаська [С. Д. Сухоцкий] привез письмо.
Пишет, что послал мне «большое» письмо к 21‐му313. Очевидно, оно пропало. Ужасно досадно.
Милый, поздравляет с ролью и говорит – верит, что «это будет хорошо»314.
Теперь я покойна.
Только вот здоровье пугает иногда – а то все хорошо.
Скоро, скоро увижу его.
Он приезжает числа 6-го, 7-го.
Я решила ехать в пятницу – а то нечего там делать раньше. Погода чудная стоит, и верно надолго.
В субботу думаю опять приехать со Стаськой – на воскресенье и понедельник.
Отдохну хорошенько эти 2 дня – а там и за дела.
Господи благослови.
В субботу пойду к Афинскому.
Нашим ничего говорить не буду.
Боюсь – чувствую так мало силы.
Только вера и надежда на Господа помогают жить и подкрепляют как-то.
1‐е… Сколько томительных, тягостных дней – осталось позади… Пусть впереди – горе, страданья, тревога – только не эта скучная однотонная жизнь – «сегодня как вчера, и завтра как сегодня»315, когда чувствуешь, что душа устала, мысль притупилась, энергии нет… Я положительно не создана для такой жизни… Теперь я убедилась в этом. Мне нужно жить разнообразно, пестро, с быстрой сменой впечатлений…
Эта тишина кругом, безлюдье – хорошо на очень короткое время, чтобы только успеть выдохнуть, одуматься, отойти и затем снова в водоворот – снова кипеть всем существом, жить каждым нервом.
Комнатка уже принимает беспорядочный вид. На столе навалены грудой всякие мелкие вещи, постель как-то неопрятно накрыта пестрым одеялом, скатерть с маленького столика сдернута. Еще один день – и останутся только голые бревенчатые стены с нелепо торчащими гвоздями, кривая железная кровать, стулья по углам…
Грустно
Отгоните, дорогая моя девочка, всякие мрачные мысли и верьте, что у нас с Вами будут чудесные, дружеские отношения, что та живая, трепетная симпатия, которую я чувствую к Вам, не только не порвется, но вырастет и укрепится, будет светить и греть нам обоим.
Будьте веселая и ясная! Прочел я, между прочим, в газете, что г-жа Коонен будет играть Тиль-Тиль в „Синей птице“. Поздравляю Вас и радуюсь, и верю, что это будет хорошо. Ну, всего Вам хорошего. Жму Вашу [лапку].
Приеду я числа 6 или 7-го. Черкните мне еще сюда – по старому адресу.
Ваш К.» (В. И. Качалов – А. Г. Коонен. 27 июля 1907 г. Автограф // ГЦТМ им. А. А. Бахрушина. РО. Ф. 467. Ед. хр. 170).
…
…