Нашествие. Мститель. Виктор Глумов
или кто-то ещё.
– Теперь мы в одной упряжке, вархан, – усмехнулся Горан, взбесив Дамира. – Ты убьешь меня, потом тебя подстрелят…
– Заткнись! – буркнул Дамир, снова выглянул: противники брали его в кольцо, но близко подходить не спешили, рассчитывали, что скоро он израсходует заряд и не сможет отстреливаться.
Хлоп! Рядом с ухом о бетон чиркнула игла. Парализатор! Старик прав. Аккуратно, почти нежно Дамир положил руку на седой затылок, второй зафиксировал подбородок. Старик смотрел без ненависти, его глаза улыбались.
Хрустнули позвонки. Горан принял смерть как настоящий воин – с усмешкой на устах. Если бы все повстанцы были такими, берсерам пришлось бы несладко. Дамир схватил разрядник, пальнул для острастки, накинул капюшон и бросился туда, откуда они приехали, в сторону, противоположную переправе. Он последний в Наргелисе, а может, и во всей Териане, кто знал тайну Забвения!
– Не стрелять! Только парализатор! – донеслось вслед. – Приказано брать живым!
Ветер хлестал по лицу. Дамир метался от дома к дому, позади лаяли псы и кричали люди. Он был травимым зверем, одним против всех, и цель у него – выжить любой ценой, обогнать, опередить загонщиков.
В руку впилась иголка, застряла в плотной ткани. Дамир прижался к стене дома, из окна которого стреляли. Похоже, здесь – последняя засада, но у врага обученные псы, это осложняет задачу: невозможно спрятаться и переждать. Будь здесь ещё пять-шесть варханов, они взяли бы пленника и выяснили, кто же слил информацию и кому. Об операции знали братья Дамира – Ильмар и Зармис. Но Зармис – здесь… Неужели предатель – Ильмар?!
Из оконного проема высунулся враг, Дамир выстрелил и разворотил ему голову. Бросился дальше. Повернул в проулок, огляделся и ринулся на восток, к переправе. Через два часа наступление карательного отряда… Отсидеться – не вариант. К тому же повстанцы тут каждый угол знают, а Дамир – чужак.
Иголка впилась в капюшон возле самой щеки. Хорошо, что ветер и град сносят легкие иглы. Погода по-прежнему выручает. Стреляли спереди. Значит, там противник. Дамир схватил лист обледенелой фанеры и побежал, держа её щитом перед собой. Враг больше себя не проявлял.
Похолодало, грязь начала застывать. Дамир продолжал бежать, ему было жарко. Попасть в плен – наивысший позор. Если игла парализатора достигнет цели, он обязан покончить с собой. В свист ветра влился монотонный механический звук, Дамир обернулся: то взбираясь на груды камней, то исчезая, катили низкие четырехколесные машины.
Пожри их Бездна! Как подготовились! Понимают, что править бал будет тот, в чьих руках Забвение. Поворот. Ещё поворот.
Круговорот проваленных крыш, выбитых окон, раззявленных пастей подъездов. Огромная площадь, мощенная брусчаткой. Безголовый памятник простирает руки к небу. Голова с отколотым носом валяется рядом. Она размером с Дамира.
Здесь дороги расчищены, уйти от погони будет сложнее. Из-за поворота показались горбатые спины псов. Прибавить шаг!
Как ни быстр вархан – псы быстрее. Они все ближе, уже слышно их потявкивание. Выхватив