Последний хранитель. Йон Колфер
что все вещи магически связаны между собой, и на них влияют древние заклинания или магические горячие точки.
Артемис потер подбородок.
– Интересно. Только я полагаю, что этот ваш постулат следует назвать скорее теорией соотносительности.
– Итак, – сказал Аргон, стараясь игнорировать насмешливый тон Артемиса, – я провел ряд исследований и выяснил, что Фаулы на протяжении тысячелетий были источником неприятностей для волшебного народца. Десятки твоих предков искали под землей кувшины с золотом, хотя преуспел в этом только ты.
Артемис выпрямился в кресле: это было действительно интересно.
– И я никогда не знал об этом, поскольку вы стирали память у моих предков.
– Точно, – сказал Аргон, довольный тем, что ему удалось завладеть вниманием Артемиса. – Когда твой дед был молодым, твой собственный отец своими руками связал гнома, который забрел к нему в поместье. Думаю, он до сих пор вспоминает тот день.
– Пускай, – тут голову Артемиса внезапно посетила любопытная мысль. – А что, собственно, привлекло того гнома в нашем поместье?
– То, что там сохранилось невероятно большое количество остаточной магической энергии. Некогда в поместье Фаулов произошло нечто грандиозное – в магическом смысле.
– И эта сохранившаяся магическая сила зародила мысли в наших головах и подтолкнула Фаулов к вере в магию, – чуть слышно пробормотал Артемис.
– Разумеется. Это ситуация гоблина и яйца. Что вернее: ты начинаешь думать о магии, а затем находишь ее? Или магия сама подталкивает тебя думать о ней?
Артемис занес несколько пометок в свой смартфон.
– А это колоссальное магическое событие, нельзя ли о нем поподробнее?
– Наши хроники не уходят так глубоко в прошлое, – пожал плечами Аргон. – Я полагаю, мы говорим о том времени, когда эльфы жили на поверхности Земли, а это было более десяти тысяч лет назад.
Артемис встал и склонился над сидящим эльфом. Он вдруг почувствовал себя должником перед доктором, открывшим теорию соотносительности, которую действительно стоит исследовать.
– Доктор Аргон, вы вывихнули ногу в детстве?
Аргон был настолько удивлен, что честно и сразу ответил на этот очень личный вопрос, что, в общем-то, нетипично для психиатра.
– Да, именно так.
– И вас заставили носить ортопедические башмаки со специальными толстыми вкладышами?
Аргон был заинтригован. Он уже сто лет не вспоминал о тех чудовищных башмаках и, по правде, совсем забыл о них – до этой минуты.
– Только один, на правой ноге.
Артемис понимающе кивнул, и Аргону показалось, что они поменялись ролями, и теперь он сам стал пациентом.
– Я предполагаю, что ваша нога была возвращена в правильное положение, однако в ходе лечения слегка была искривлена бедренная кость. Простая скобка решит проблему с вашим бедром, – Артемис вытащил из кармана сложенную салфетку. – Я набросал чертеж, пока вы заставляли меня ожидать нескольких последних сеансов. Фоули сумеет соорудить для вас такую скобку. Впрочем, я мог ошибиться