Леший. Леонид Кириллович Иванов
варежек, зрителей, забивались в тесную машину и по ухабам промерзшего болота катили домой, отчитаться о выполнении программы по окультуриванию отдалённых населённых пунктов.
Молодёжь, отучившись в леспромхозовском интернате за двадцать километров, старалась уехать куда подальше. Одних привечали родственники, раньше обустроившиеся в холодном Мончегорске за полярным кругом, других звали к себе в дымный Череповец, третьи уезжали в Ленинград и становились лимитчиками на стройках, на чулочной или трикотажной фабриках. И в этих городах к культуре они не слишком-то тянулись, но, приезжая летом в отпуск, гонора показывали много, взахлеб хвастая про свою развесёлую жизнь, большие заработки и этими россказнями мутили голову подрастающим малолеткам, что счастье светит только там. Поэтому и оставались в деревне только те, кому некуда было ехать или по разным причинам не на кого оставить семью с кучей подрастающих детей, которым требовалась помощь старших братьев и сестёр.
Для них, так же как их родителей, даже выезд в район был событием поистине историческим, о котором потом долго вспоминали.
В своё время власти обещали провести на Кьянду не только радио, но и электричество. Но менялись в стране правители, корректировалась политика, на смену линии развития села за счёт мелкотоварного производства приходило постановление об укрупнении сёл за счёт неперспективных деревень с последующим быстрым вымиранием последних. Кьянда под эту политику попадала как нельзя лучше. Только вот куда переселять, где настроить столько новых домов, заселять большинство из которых придётся пенсионерами, никто толком не знал, и потому начальники спокойно ждали новых указаний партии и правительства.
А тут как раз начали готовиться к очередному съезду КПСС. Как всегда – историческому. И об этой подготовке, согласно разосланным из центра директивам, народ должен был знать поголовно. Вот тогда и нашлись деньги на радиофикацию.
Сначала позвонили Ивану Михайловичу и настойчиво потребовали принять все меры для оперативной заготовки столбов для какого-то Фидера. Этому немцу, или еврею, их требовалось не менее шестисот штук. Потом из разговора выяснилось, что фидер – это вовсе и не фамилия, а просто название главной линии, столбы под которую должны быть такими же, как телефонные, но просеку надо прорубать отдельную и в ближайшие дни потребовали забрать из района инженеров, которые наметят эту трассу.
Ну, Иван Михайлович не расстроился. Наоборот, даже обрадовался, потому что местные мужики смогут до сенокоса хорошо заработать по обещанным из района расценкам. Просеку рубить вряд ли отправят чужаков. Значит, снова будет денежная работа для местных. Столбы ставить, опять же. Ну, линию тянуть, кроме Анемподиста, специалистов нет, так что с этим справятся и приезжие.
Иван Михайлович радостно потёр руки, перешёл в колхозную контору, расположенную с другого крыльца старого барского дома, стоявшего на