Александр и Таис. История одной любви. Книга первая. Ольга Эрлер
лет и к моменту их новой встречи имела четверых детей. Александр и его приближенные прекрасно помнили ее по прошлой жизни, она была почти «своим человеком». Царь решил, что Барсина идеально подойдет для своей роли – не мешать и не создавать проблем. В ней была замечательная хамелеонская черта – она идеально вписывалась в предложенные обстоятельства и подстраивалась под любые характеры. Чувства не играли в ее жизни большой роли, кроме одного – себялюбия. Александр поблагодарил Пармениона за заботу и принял подарок.
Персиянка уже присутствовала на паре вечеринок с Александром и больше не была ни для кого новостью и темой для живейшего обсуждения. Судьбе было угодно, чтобы Таис пропустила тот момент, когда в жизнь Александра вошла Барсина. Они еще не сталкивались, и афинянка о ней ничего не знала.
Так, полная самых добрых ожиданий, ничего не подозревая, Таис входила на пир в шатер, здороваясь и улыбаясь направо и налево. Она привычно мельком взглянула на Александра и спокойно отвела глаза, но вдруг что-то смутило ее, и ей пришлось бросить еще один взгляд в его сторону. О, боги, что это!? Рядом на его ложе не привычный Гефестион, а какая-то незнакомая женщина. У Таис застучало в виске. Перед ее мысленным взором застыла картина: персиянка, но одета по-гречески, жмется к Александру (!), кокетливо смотрит из-под бровей, а тот, как ни в чем не бывало, улыбается ей в ответ. Таис зажмурила глаза, почва закачалась под ногами, мир вокруг закружился в вихре, в ушах загудело, и страшная тяжесть охватила ее тело! «Скорее бы упасть, тогда мне станет лучше…» – успела подумать Таис.
Очнувшись, Таис увидела склонившиеся над ней лица: Птолемей, Леонид, Селевк, Кен. Собрав силы, она прошептала: «Леонид…» (По лицу Птолемея прошла тень.) Тот дал ей глоток вина и отер мокрой рукой лицо: «Что с тобой? Много каталась верхом или женские дела?» – «Да, женские…» – ухватилась она за эту мысль. Тут Таис услышала голос Александра и решительно взялась за руку Леонида: «Скорее уведи меня отсюда». Ненависть моментально вернула ей силы, и она, опираясь на руку Леонида, быстро покинула «праздник».
Таис не отвечала на расспросы фессалийца и думала лишь о том, чтобы дойти до дома и скорее остаться одной.
– Пожалуйста, со мной все хорошо, да, я лягу, да, служанка поможет, иди, иди, пожалуйста.
Таис чувствовала страшное возбуждение, но голова казалась холодной и пустой. Оставшись в одиночестве, она как во сне достала бритвенный нож и, не глядя, с яростью полоснула по запястью. От резкой боли она закричала, ее испугал вид брызнувшей фонтаном крови. Таис зажмурила глаза, ей хотелось, но не получалось зажать кровь здоровой рукой.
Леонид ворвался в дом, бросился к ней. Окровавленная Таис, не отдавая отчета в своих действиях, вырывалась из его рук. Только с помощью вбежавших слуг ему удалось скрутить ее, обработать и перевязать рану, и кое-как, с третьего раза, влить ей успокоительные капли. Таис трясло как в лихорадке,