Птолемей и Таис. История другой любви. Книга вторая. Ольга Эрлер
Демосфен же был уверен, что от волка Филиппа мог произойти только волчонок Александр. Поэтому призывал к отколу от Коринфский союза.
Таис с тревогой следила за словесными баталиями между сторонниками и противниками Македонии, которые рисковали вылиться в настоящие баталии – истерия и национализм нагнетаются неимоверно просто и быстро. Эсхину, Демаду и Фокиону приходилось тратить массу усилий, чтобы сдерживать опасную волну ложно понятого патриотизма. Таис пропадала в разных собраниях, пытаясь уяснить, куда дует ветер, и ждала известий из Македонии. Что в многочисленных слухах было правдой, что – домыслами?
В конце лета войсковое собрание утвердило Александра царем в неполные двадцать лет. Участники покушения на Филиппа, подкупленные, якобы, Дарием – новым царем Персии, были казнены по приказу Александра. Говорили, что заодно он убрал всех возможных претендентов на трон. Таис становилось дурно от мысли, каким морем крови сопровождалось его вступление на престол. Некоторые даже считали, что заговор организовала Олимпиада и не без ведома Александра. В это Таис не могла поверить! Она склонялась к мнению Фокиона, что в покушении замешано персидское золото. В истории Эллады персидские деньги не раз играли свою зловещую роль.
Новый царь царей Персии Дарий сам пришел к власти по трупам. Взойти на престол ему помог могущественный евнух Багой. Два года назад Багой убил царя Артаксеркса, а в этом году – его преемника Оха, расчистив путь своему ставленнику, сатрапу Армении, ставшему Дарием III Кодоманом. В благодарность за помощь новый царь убрал самого Багоя. От такого человека можно было ожидать всего, в том числе финансирования убийства Филиппа – организатора похода отмщения против Персии. Первые греко-македонские контингенты уже успешно продвигались по Малой Азии, и Дарий вполне мог решить прекратить компанию одним махом, убив ее блестящего предводителя.
В таких треволнениях – тревогах и волнениях – прошла весна и лето.
Поздно вечером Таис и Геро возвращались с симпосиона по спящим Афинам. Было тихо, лишь изредка лаяли собаки. После изнуряющей дневной жары с ее пылью и вонью, руганью раздраженных зноем и сутолокой афинян, воздух очистился, и можно было продохнуть и насладиться тишиной. Луна и звезды ярко горели на небе, как будто свет снаружи пробивался в прорези темного мешка, где находились Таис и Геро.
– Давно, моя дорогая Таис, мы не говорили по душам, – начала издалека Геро, видя, что Таис расслабилась и, может быть, раскроется перед ней. – Ты была замкнута, и мне казалось, что ты не любишь и не доверяешь мне больше. Это печалило меня, не скрою, но я молчала и ждала лучших времен.
– Нет, что ты, почему же больше не люблю…
– Я вижу, ты мучаешься, ты стала другой, после того, как два года назад… Но это не Птолемей, даю руку на отсечение.
– Ты права, – призналась Таис после некоторого молчания.
– Милая Таис, я очень