Упавшие облака. Михаил Каппи
избегает общения с людьми. К сожалению, мы просто не поспевали за количеством его новых поведенческих реакций. Они трансформировались из одного вида в другой. Я и мои родители не успевали подстроиться к прежним, сложным для нашего понимания потребностям Матиаса. Как замечали все более странные действия малыша. Мы никак не могли выяснить причину этого. Но постепенно мы научились взаимодействовать с ним. Это нельзя было назвать контактом. Мы выработали определенную модель поведения, при которой мой особенный мальчик чувствует себя более или менее комфортно. Мне казалось, что он был с другой планеты или мир расслоился, и мы попали в разные слои. То, что в нашем повседневном мире принято считать логичным, мой беззащитный ребенок воспринимает полнейшим хаосом. Причем настолько мучительным для него, что зачастую у него случались припадки. – Клаус сел в кресло, на несколько секунд замолчал, в его голове всплыли тяжелые воспоминания, которые он снова пережил. Профессор на мгновение пожалел, что начал этот невыносимый разговор.
– Элиан, если бы ты знала, как тяжело смотреть на душевные страдания и муки собственного ребенка. Еще ужаснее, когда не знаешь, как ему помочь. Нам не под силу перейти в другой слой параллельного мира. Твой разум, даже если он в миллион раз умнее самого титулованного ученого, к сожалению, не в состоянии постичь того, что происходит в голове этого малыша, не похожего своим внутренним миром на своих сверстников. Иногда я сравниваю сына с микрочастицами, которые мы изучаем, пытаемся постичь их свойства через обычные и классические фундаментальные науки. Чем больше мы узнаем этот микромир, тем больше склоняемся к мысли, что никогда не сможем его осознать посредством того, чем руководствуемся сейчас. Так и с моим сыном. Мы все пытаемся следовать шаблонным действиям, которые заложены в нас с раннего детства. Например, если ребенок плачет, мы легко можем выявить причину этого плача и устранить ее. В случае с Матиасом все наоборот. Он будто в другом измерении, где наши законы не работают. И все же он здесь, с нами, и я этим периодически успокаиваю себя. Успокаиваю мыслью, что все происходящее кому-то необходимо…
Клаусу тяжело было обнажать свою душу. По его удрученному лицу легко было догадаться, что ему хотелось как можно скорее закончить мучительный разговор. Глядя в понимающие глаза притихшей Элиан, профессор подумал: «Наверное, эта девушка – единственный человек в его жизни, с которым он смог поделился тем, что терзало и изматывало его столько лет».
– Мистер Нименд, из ваших слов, я сделала вывод, что у Матиаса аутизм?
– Да, верно. Это единственное, что врачи могли выяснить после обследования моего мальчика. Причем результат наблюдений так и остался под вопросом. Среди выявленных особенностей малыша были и такие, которые попросту не подходили ни под один диагноз.
– Профессор, – тихо сказала Элиан, – у меня есть опыт работы с такими