Смертельное танго. Татьяна Корсакова
руками мокрую шею Жеребца, что-то страстно зашептала ему на ухо. Что именно, Данила, разумеется, не расслышал, но, судя по мученической гримасе, скользнувшей по лицу несчастного танцора, ничего хорошего тому не светило.
– Вот она – поклонница, – прокомментировала и без того очевидную ситуацию Рита. – Видишь, как она его лапает?
– Вижу, не слепой, – проворчал Данила, которому вдруг стало обидно за Жеребца. – А кто она вообще такая?
– Королева бензоколонки, – хихикнула Рита. – В смысле, хозяйка сети автозаправок. Эта мадам нашего Жеребца уже больше года обхаживает-оглаживает, по приват-комнатам таскает. Предлагала ему содержание, по слухам, весьма приличное. Отказался. – Рита вздохнула так, словно это ей предлагали весьма приличное содержание, а она, дура такая, отказалась.
– Ну и правильно сделал, – поддержал Данила будущего коллегу по цеху.
– А мне кажется, зря. Больно уж он идейный. У него мать – инвалид, две малолетние сестрички на иждивении, а он из-за каких-то глупых принципов отказывается от дополнительного заработка. Ну что ему стоит ради семьи?! И вообще, может, мадам его так активно домогается именно потому, что он такой неприступный? Может, уступи он один разок, она бы и отстала?
Данила скептически хмыкнул. Отстанет такая, как же!
– А что ты тут хмыкаешь?! – нахмурилась Рита. – Молодой ты еще, чтобы вот так хмыкать. Что ты вообще в жизни понимаешь?!
– Да уж понимаю.
– Так просвети меня, темную! Может, и я пойму.
– Если мужик продается за деньги, это проституция.
– Очень свежая мысль! – Рита побарабанила пальчиками по подлокотнику кресла. – А если женщина?
– Тоже проституция.
– А проституция – это плохо?
– Ну, ясен перец.
– А если твои близкие с голоду пухнут, а ты можешь, но не хочешь им помочь?
– Так уж и пухнут?
– Ну, по-всякому бывает. Кому-то еда нужна, кому-то лекарства дорогостоящие, кому-то за квартиру платить нечем. И вот от тебя зависит их будущее…
– Можно по-другому деньги заработать.
– Это как? – ехидно поинтересовалась Рита.
– Сейчас были бы руки, – сказал Данила не слишком, впрочем, уверенно.
– Тогда объясни мне, Оборотень, почему ты здесь? У тебя же руки на месте.
Вот так: не в бровь, а в глаз. И чем тут крыть, когда у самого рыльце в пушку?! Он же сам предпочел вкалыванию в «Макдоналдсе» работу в стриптиз-клубе.
– Да не расстраивайся ты так, – усмехнулась Рита. – Мы тут все не святые. Это я к тому, что не суди, да не судим будешь. Каждый выживает как умеет.
– Вот и ты не берись судить, – поддел он.
– А я и не сужу. Просто на его месте я поступила бы иначе.
– Ты не на его месте.
– Да, это верно подмечено. – Рита вдруг утратила интерес к разговору, уставилась на свои узкие ладошки.
– Ты чего? – осторожно спросил Данила.
– Не