10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец. Сергей Нечаев
Жюно в Париж стал своего рода праздником, днем патриотических восторгов, пушечной пальбы и колокольных звонов, возвещавших ликующему городу торжество Победы.
После торжественной передачи знамен Жюно тут же произвели в полковники, а потом в Люксембургском дворце был дан пышный бал. Жозефина была царицей этого бала. Стоявшая вокруг дворца огромная толпа парижан скандировала: «Да здравствует генерал Бонапарт! Да здравствует гражданка Бонапарт!»
Однако самое трудное в миссии Жюно было впереди. Как убедить Жозефину отправиться к мужу? В Париже ей жилось привольно, о ее победоносном муже все только и говорили, а суровость походной жизни и тяготы войны – все это ее лишь отпугивало. Как следствие, она всячески откладывала отъезд, используя для этого различные предлоги. То она сказывалась больной, то вдруг объявила о том, что беременна…
Но Наполеон был неумолим, проявляя в своей настойчивости все больше нетерпения.
Вот, например, его письмо от 17 июля 1796 года:
«С тех пор, как мы расстались, я все время печален. Мое счастье – быть возле тебя. Непрестанно думаю о твоих поцелуях, о твоих слезах, о твоей обворожительной ревнивости, и прелести несравненной Жозефины непрестанно воспламеняют мое все еще пылающее сердце и разум. Когда освобожусь я от всех тревог, всех дел, чтобы проводить с тобой все минуты моей жизни; когда моим единственным занятием будет любить тебя и думать о счастье, говорить тебе и доказывать это? Я пошлю тебе твою лошадь; все же надеюсь, что ты скоро сможешь ко мне приехать <…>
Ах, молю тебя, открой мне какие-нибудь твои недостатки! Будь менее прекрасна, менее любезна, менее нежна, и прежде всего – менее добра! Никогда не ревнуй и не плачь; твои слезы лишают меня разума, жгут меня. Верь мне, что теперь у меня не может быть ни одной мысли, ни одного события, которые не принадлежали бы тебе.
Поправляйся, отдыхай, скорей восстанови свое здоровье. Приезжай ко мне, дабы мы, по крайней мере, могли сказать раньше, чем придет смерть: «У нас было столько счастливых дней!»
Миллион поцелуев…»
Но время шло, и в практически ежедневных посланиях Наполеона Жозефине среди множества прекрасных слов любви и нежности все чаще и чаще начало проскальзывать раздражение:
«Я больше тебя не люблю… Наоборот, я тебя ненавижу. Ты – гадкая, глупая, нелепая женщина. Ты мне совсем не пишешь, ты не любишь своего мужа. Ты знаешь, сколько радости доставляют ему твои письма, и не можешь написать даже шести беглых строк.
Однако чем вы занимаетесь целый день, мадам? Какие важные дела отнимают у вас время, мешают вам написать вашему возлюбленному? Что заслоняет вашу нежную и стойкую любовь, которой вы так ему хвастались? Кто этот новый соблазнитель, новый возлюбленный, который претендует на все ваше время, мешая вам заниматься вашим супругом? Жозефина, берегись, а не то однажды ночью твои двери будут взломаны, и я предстану пред тобой.
В самом деле, моя дорогая, меня тревожит то, что я не получаю