Русский Трафальгар. Алексей Николаевич Кукушкин
шнявы и Федор Степанович Салтыков поднялся на палубу, где его уже встречал бравый подпоручик, который тотчас отдал приказ сниматься с якоря и держать курс на Кронштадт, где на волнах покачивалась вся русская эскадра в ожидании нового адмирала, вместо заболевшего норвежца. Ладно бы было просто стоять на якорях, и продолжать привычную, и отработанную до мелочей жизнедеятельность, но государь повелел прикрыть прорыв галерного флота с десантом из гвардейских Семеновского, Преображенского, Архангельского и Ингерманландского50 полков, а также других частей, а это означает, что неизбежен бой, так как осведомителей у шведов в питерских кабаках хватало.
Коч XVII века и Шнява «Мункер». Фрагмент офорта «Боевые порядки русского флота на пути к Выборгу в мае 1710 года», Пикарт 1711 г.
– Добрый день уважаемый Федор Степанович рад видеть Вас и засвидетельствовать свое почтение и уважение, – капитан шнявы почтительно поклонился, – путь до форта Кроншлот займет два-три часа по Невской губе, в это время располагайтесь в каюте, апартаментами ее назвать сложно самого Петра Великого, он несколько раз поднимал флаг на моем судне, да что уж тут говорить, собственноручно строил ее, любит он плотницкое ремесло.
– Всенепременно воспользуюсь Вашим гостеприимством уважаемый Ермолай Анисимович, а Вас прошу рассказать мне о шведском флоте, по рассказу вашего ординарца не все ладно и у шведа, как славно Вы взяли адмиральский бот у Выборга, об этом весь Питер затем судачил.
– А Иван то! – наигранно вспомнил его Скворцов, – он у нас известный трепач, не обращайте внимания, он из поморов, а им видимо кроме голландцев и белых медведей не с кем поговорить, вот они и ищут свободные уши.
– Вроде дельно изъяснялся, в Европу говорит ездил.
– Дурень он, – снова капитан заступался за ординарца, – Европейскими могут называться лишь те страны, которые омывает река Европа, сейчас ее все чаще Дунаем называют, а мы были с ним в Нидерландах, а это только приевропейская51 страна, которая граничит с европейскими странами, он там мне жизнь спас в поножовщине, а так храбрый малый.
– Так что со шведами? – видимо капитан тоже любил поговорить, решил Бурлаков.
– Мы, прежде чем взять на абордаж шведский бот, дождались, когда обстреляет наша шнява его из семи 3-фунтовых пушек с одного борта ближней картечью, а затем храбро кинулись на абордаж, а тут уж была-не была кто кого, как Господь Бог рассудит, да ситуация сложиться, но повезло нам тогда и одолели мы врага.
– Что то более детальное, а не пафосные возгласы можешь рассказать, – начал сердиться Салтыков, что чай поданный, наверное, остывает, а капитан ходит все вокруг да около рассказывая про какой-то Дунай, хотя каждый образованный человек знает, что огромную реку зовут Европа, то бередит свою память схватками в голландском баре или на борту шведского бота.
– Не любит швед рукопашного боя, ой как не любит, особенно после Полтавы, где цвет их армии полег. Но если уж вступает в бой, как правило после
9-й пехотный Ингерманландский Императора Петра Великого полк – пехотный полк Русской императорской армии. Старшинство – 19 июля 1703 года. Полковой праздник – 30 августа.
"Приевропейская страна" – формулировка редкостная, почти неологизм. Встретилось мне только раз, в статье российского геополитика Вадима Цымбурского (1957-2009).