Адреса любви: Москва, Петербург, Париж. Дома и домочадцы русской литературы. Вячеслав Недошивин
Федора Сологуба (С.-Петербург, Щербаков пер., 7), Владимира Гиппиуса (С.-Петербург, наб. Фонтанки, 116), «русского Ницше» Василия Розанова (С.-Петербург, ул. Мончегорская, 2). Сводил жену и к Дягилеву (С.-Петербург, Литейный пр., 45), еще чиновнику дирекции императорских театров, но уже придумавшему легендарный журнал «Мир искусства». Не поездка, напишет, – сплошное «блаженство». Но через два года, приехав в столицу в очередной раз, целый месяц будет «дразнить» жену, писать ей, что госпожа Минская-Вилькина, поэтесса, «полтора часа меня соблазняла… продолжает соблазнять… прельщать… опять соблазняла». И тогда же, но в письме уже к Мари, просит ее успокоить сестру, то есть – жену: «Уверьте ее, что я ее очень люблю. Я описывал ей, как ухаживал за Минской. Это было забавой. Я, например, не сказал бы ей о том вечере на берегу озера, о том, как всегда мне хочется вас ласкать, – потому, что в этом есть измена. А во всех ухаживаниях за Минской нет…» Впрочем, обманул и Мари, ибо имя Минской тоже внесет в донжуанский список. Поместит его в разделе «Серьезное» (серьезное чувство). Это с ней в ее палаццо с видом на Неву (С.-Петербург, Английская наб., 62) он, кажется, и сочинял «вперегонки» стихи. А вообще весь донжуанский список поделит на разделы: «я ухаживал», «меня любили», «не любя, были близки», «мне казалось, что я люблю» и, наконец, – «я люблю». Так вот, в последнем разделе («я люблю») значилась не Жанна, Мари или Минская – Нина. В этом разделе вообще одно имя – Нина Петровская. Та, с которой он будет семь лет, которая станет прообразом его Ренаты, наконец, та, которая вот-вот будет стрелять в него…
Роковая встреча. Встреча с «покорительницей поэтов». С вакханкой, истеричкой, алкоголичкой, наркоманкой. «Вся в черном, в черных шведских перчатках, с начесанными на виски черными волосами, – она была одного цвета». Но – «и в доброте, и в злобе, и в правде, и во лжи, – напишет Ходасевич, хорошо знавший ее, – во всем она доходила до конца, до предела…»
Нина была замужем за поэтом – за присяжным поверенным Сергеем Соколовым, «отшлифованным московским саврасом», чья книга стихов, подписанная псевдонимом «Кречетов», ничего, кроме «взрывов хохота», не вызвала. Жили на Знаменке, в доме, который, увы, не сохранился (Москва, ул. Знаменка, 20), но где было организованное Соколовым издательство «Гриф». Через издательство Нина познакомилась с Бальмонтом. А потом в ее жизни возник – «спас ее от Бальмонта» – золотоволосый Андрей Белый.
Из воспоминаний Андрея Белого: «Она была и добра, и чутка, и сердечна; но она была слишком отзывчива: и до преступности восприимчива… переживала припадки тоски до душевных корч, до навязчивых бредов… По природе правдивая, она лгала, как всякая истеричка; и, возводя поклеп на себя и другого, искренно верила в ложь… Она портила отношения; доводила людей до вызова их друг другом на дуэль; и ее же спасали перессоренные ею друзья, ставшие врагами… С ней годами возились… Бедная, бедная, – ее спасти уже нельзя было; не спасатели ей были нужны, а хороший психиатр…»
Роман