Тайна реки Гобилли. Андрей Хорошавин
сообщение руководству предприятием, с просьбой сообщить органам о пропаже человека. Собрание окончено. Никаких мне тут самостоятельных разборок. Узнаю – уволю без разговоров. Всё!
Народ разошёлся по своим местам, а я двинул в штабной вагон, в котором у нас располагался спутниковый телефон и точка Wi-Fi. Генеральный не на шутку всполошился и заверил, что завтра же сообщит обо всём в полицию. Потом распорядился, чтобы я издал приказ, в котором бы запрещалось удаляться от вахтового посёлка после наступления сумерек на расстояние, которое я должен был определить сам. Дурь, конечно, но попробуй не выполни, и вся вина потом ляжет на тебя. Я положил трубку. В голове крутились разные версии, от самой страшной, до самой смешной. Вошёл Женя Хиславский.
– А может он….
– Не надо, Женя. Завтра прибудет следственная группа, пусть и ломают головы, может или не может. У нас с тобой своих дел по горло.
Он посмотрел на меня исподлобья и кивнул. Начали собираться мастера. Подходило время планёрки.
Сегодня планёрка закончилась на удивление быстро. А всего-то нужно было усилить контроль и поправить дисциплину. Тревогу вызывали только объекты, которыми занимался «Империал». Многие называли их просто: «Шарага». По сути, так оно и было. Ни техники у них своей, ни специалистов. Лопаты, кирки, да ломы. Работы продвигались медленно. Прораб клянчил то погрузчик, то экскаватор, то грузовик, но ни одной лишней единицы у меня не было, и сегодня я заявил во всеуслышание, что если «Империал» не ускорится, то часть объёмов я передам «Кедру».
Этим планёрка и закончилась.
Когда помещение опустело, вошёл Маслюков. В глазах тревога смешалась с едва проступающим хищным огоньком охотника.
– Дрянь дело, Владимирыч.
– Ну?
– Медведь.
– Что с Евстафьевым?
Маслюков опустил голову.
– Там яма. Мишка, видно, изюбря завалил, съел, сколько смог, а остальное в яму сложил, да валежинами сверху прикрыл, чтобы притухло. А этот, Евстафьев, видно на яму встал или рядом находился. Мишка пришёл поесть, а тут этот. Ну и….
– Что?!
– Да, как всегда. Шкура с затылка на лицо натянута, и спина сломана. Мишка ему руки обожрал и в ту же яму.
Я обхватил голову руками и уставился в пол. На спине выступила испарина. Я вдруг вспомнил, что недавно ходил там, совершенно один.
– Бли-ин.
– Ты, Владимирыч, там свяжись, да скажи, что бы менты промысловиков с собой прихватили. А мы с напарником до утра на лабазе посидим, вдруг медведь к яме заявится. Потому как, оставлять живым теперь его нельзя. Если медведь хоть раз человечины попробовал, всё – уже не отвадишь.
– Ладно. Только пока ни кому не слова.
– Знамо дело.
Маслюков ушёл, а я снова взялся за телефон.
3
Ровно в шесть утра на площадку перед вахтовым посёлком опустился вертолёт. Опергруппа – следователь, оперативник и криминалист, два медика и два охотника с собакой. Охотники в камуфляже, с карабинами. На карабинах – оптика. Старший группы – следователь Смагин с капитанскими погонами – представил группу и без долгих