Клинок Тьмы. Александр Геннадьевич Емельянов
шихи! – позвала меня ватага наших станичных пацанов купаться в безумно солнечно – яркий, до ужаса жаркий день 20 августа 1901 года…
Тихо и мирно светило солнце, зайчики от водной глади играли на лицах мальчишек – казачат 15 лет от роду…Казачья станица Макавеевская стояла на крутояре реки Читинки…в тридцати верстах от уездного города Читы.. И ничего не предвещало того, что случится в течении какого – то получаса от времени начала нашего повествования…
И вся наша ватага оглушительно гогоча и визжа, словно гуси на гумне, кинулась со всех ног в прохладу веселой речки, что текла на виду казачьей станицы…
Что сказать о том доме, в котором я вырос? Ничего такого особенного…дед Матвей Пантелеевич Кузьмин, потомственный донской казак, дважды Георгиевский кавалер, пришел с Русско – турецкой войны на одной ноге – отняло у него её до колена турецким каленым пушечным ядром при лихой кавалерийской атаке на позиции турецких янычар там…в Тамани…
Бабушка – Пелагея Никифоровна Кузьмина, в девичестве – Семыгина, из донских казаков… потомственная. Можно сказать…в двадцатом колене – казачка…Мой отец – Василь Матвеевич Кузьмин, подхорунжий Забайкальского казачьего Войска, в данный момент находится на регулярной службе, Реестровый казак, охраняет вместе со станичниками Южные пределы Российской империи у границы с империей Цинь…
Мать – Валентина Никифоровна Кузьмина, в девичестве – Петрусева…Из местных, не казачка и именно это обстоятельство несколько портило картину взаимоотношений с местными казаками…ну типа, не чистая кровь?
Но деда тогда, когда играли свадьбу, тихо матернулся и весомо сказал, поправляя шашку, в темляке которой горело два рубинчика Георгиевского оружия – Станичники, ежели кому встрянет поперек чего сказать – говори сейчас, немедля! А то потом, по всем канонам веры – язык нахер снесу и скажу, что так и было! Говорите…– но обводя толпу гостей горящим взглядом, не увидел чтобы кто – то твердо встретил его взгляд и добавил – А за раз так, то и языки свои чтобы потом не распускали! А счас – гуляй, братва!…– и лихо шарахнув о пол в светлице его большого дома своей фуражкой, принялся в присядку выделывать коленца…На что бабуля, смахнув расписным платочком слезу, прошептала – Ох и лихой казаченка мой! Лихой… – и тоже поплыла в самый центр танцев, принимая ухаживания деда…
– Господи, как давно енто было? – порой всплакнет она, невольно смотря на возню невестки и внучка…т.е. – меня.
А я рос вечным непоседой, вечно встревая в какие – нибудь приключения…И потому бабуля звала меня ласково – воробушком…При молчаливом согласии мамы…которая к осени 1901 года ходила еще одним ребенком или двойней? Кто его поймет, но живот был большой…
Все соседки квохтали – Ну, Валька, поди двойня корячитси? Ох и молоток твой – то, охаил тебя…– и гы – гы – гы!
– Кобылы! – беззлобно фыркает дед на их шутки и подколки…
Но один день перевернул все с головы на ноги! Именно тогда, когда я с пацанами убежал купаться на Никишиху…Дело было так…
Глава 1
– Петруха! Побежали на берег Никишихи! – позвала меня ватага наших станичных пацанов купаться в безумно солнечно – яркий, до ужаса жаркий день 20 августа 1901 года…В воздухе висели тучи мошкары и паутов, которые словно обезумели, беспощадно жаля в преддверии быстротечной и сильной грозы, кучевые ярко – бело – черные тучи которой наползали на горизонт, толкаясь и погромыхивая дальними и глухими пока раскатами грома…
Несколько раз сверкнули зарницы, но никто не обеспокоился, а зря…Ибо это была не простая гроза, а самая что ни на есть – магическая гроза! И именно эту её особенность почуяла где – то каким – то шестым чувством моя бабушка и она крикнула матери – Слышь – ка, Валюха…гони – ка пацанов и нашего домой! Не простая это гроза…плохая! Гони, кому говорю…
И сам тон, каким было это сказано, сурово сдвинутые брови свекровки, говорили о том, что все серьезно! И мать, высунувшись в ворота в заборе, зычно крикнула – Петруша, домой! Живо сорванцы, кому говорят…
Ага, два раза! Чтобы не прослыть мамкиным сынком, я конечно проигнорировал это зов…Куды интересней было сидеть в нашем потайном шалашике, что вместе, всем тумором, мы соорудили на крутояре берега Никишихи…Степенно обсуждая свои насущные, пацанские дела? Хотя, какие там степенные? Галдели, как воробьи на ветке!
А вот то, что случилось потом, многие из нас будут вспоминать только в кошмарных снах про конец Света! Что, спросите вы? Да вот что…
– Петруха, скажи…правда то, что говорил как – то твой дед на гулянке у атамана, будто бы есть на свете некий кинжал Тьмы? – иезуитски начал сынок нашего атамана, Васька Прохоров, постоянный подначник и заводила…словно шило в заднице…
Белобрысый казаченок со смазливой рожей лица, отчего все станичные сплетницы ему пророчат славу отчаянного станичного серцееда…Я сам – брыцковатый, с примесью крови местных аборигенов, молча кивнул – не хотел я втискиваться в эту склизкую тему…И откуда деда притащил, словно сорока на хвосте эту расхожую легенду из далекого Крыма? Хрен его знает…но полуостров – то древний и потому