Земля теней. Генри Райдер Хаггард
Казалось странным, что такое дитя могло родиться у матери из простонародья, какой была покойная миссис Левинджер. Эмма Левинджер была похожа на аристократку. Кроме того, ей вполне хватало и интеллекта, и достоинства – то, как она противостояла наглому и беспардонному мистеру Милуорду, вполне это доказывало.
И об этой девушке Эллен говорила, что она уже «наполовину влюблена» в него… Абсурд! Кроме того, Генри отталкивала мысль о финансовых затруднениях семьи, тесно связанных с Эммой Левинджер, и он противился собственным ощущениям.
Тем не менее, когда Генри Грейвз последовал примеру мистера Левинджера и отправился спать, тихий голос в его сердце шепнул, что вообще-то жертва во имя семьи могла быть куда более тяжкой…
Глава VII
Предложение и возражение
Назавтра, в воскресенье, в Рошем Холл было с незапамятных времен принято ходить всей семьей в церковь – впрочем, гости могли быть освобождены от этой повинности. Генри полагал, что мистер Левинджер и его дочь воспользуются свободой выбора и останутся дома. В них обоих явственно чувствовалось нечто необычное, и Генри, недолго думая, пришел к выводу, что они, скорее всего, агностики и, вероятнее всего, атеисты. Поэтому он был несколько удивлен, когда за завтраком услышал, как мистер Левинджер просит, чтобы его отвезли в церковь – расстояние было слишком велико, чтобы он мог пройти его пешком – а Эмма изъявляет намерение сопровождать его.
В результате Генри отправился в церковь один, поскольку сэр Реджинальд ехал вместе с гостями, а мать и сестра собирались прийти позже, к полудню. Придя в храм, он обнаружил, что мистер Левинджер, Эмма и отец уже заняли свои места, выбрал себе место на деревянной скамье, и служба началась. Это была самая обычная деревенская служба в обычной деревенской церкви, и цветистая проповедь склонного к красноречию священника рано или поздно заставляла отвлечься даже самый дисциплинированный ум. Генри изо всех сил старался сосредоточиться, поскольку чувство долга, характерное для него, требовало внимания даже к самому бездарному исполнению священных псалмов… однако вскоре мысли Генри унеслись довольно далеко. Нам нет нужды внимательно следить за их причудливыми путями, поскольку заканчивались они неизменно одним и тем же: размышлениями об отце и дочери Левинджерах и всех обстоятельствах, связанных с ними. Даже сейчас, под звуки хриплых и отчаянно фальшивых псалмов, под безостановочный бубнеж священника эти двое вызывали необычайный интерес. Отец следил за каждым стихом и каждой молитвой с почти фанатичной преданностью, и потому характер его открывался перед Генри с новой, неожиданной стороны. Какими бы ни были грехи юности мистера Левинджера, сейчас он являл собой истинно верующего и глубоко религиозного человека, поскольку Генри не сомневался в его искренности.
С Эммой все обстояло иначе. Ее поведение в церкви было исполнено серьезного и уважительного благочестия – того благочестия, которое явно было повседневной привычкой, поскольку