Исполнители кармы. Книга судьбы. Серафима Дашкевич
своё игривое настроение. Девушки с усердием выплясывали под весёлую мелодию, стараясь не уступать Александре, и многозначительно поглядывали на своих мужчин.
Яркие всплески цветомузыки наполняли комнату разноцветными огнями, которые, проходя сквозь широкие окна, разбавляли собой холодную синеву уходящего дня.
Когда наступает точка невозврата? В повседневной жизни мы лишь изредка говорим что-то вроде: «Ну всё, назад дороги нет!» – обозначая этим важность совершённого действия. Но если рассуждать объективно, то когда наступает тот самый момент, в который уже ничего не исправить? Когда уже что-то сделано? Или когда мы решили это сделать? Или, может, уже в момент рождения этой идеи? А возможно, ещё раньше, в процессе другого решения, когда мы вообще не подозреваем о важности своих действий? А может, всё уже предрешено гораздо раньше и даже не нами?
Вот о чём думал Даниил, лёжа на кровати в ту ночь.
– Назад дороги нет… – прошептал он, засыпая с беспокойными мыслями о завтрашнем дне, закинув свою мускулистую ногу на обнажённое тело уже спящей рядом Александры.
Глава 3. За кружечкой чая
Неестественная тишина насквозь пропитала собой сыроватый воздух огромного ангара и звоном отражалась от его металлических стен. Вытянутый зал, бесконечно растянувшийся в обе стороны, больше походил на бескрайний город, состоящий из деревянных шкафов. Выстроенные в идеальные ряды, они образовывали пустынные улицы, застланные лёгкой дымкой, которая мягко скользила по мраморному полу. Нескончаемые стеллажи уходили высоко вверх и терялись в лёгком полумраке сводчатых потолков, унося за собой расположенные на них книги. Внушительных размеров сфера медленно плыла под самым потолком, направляясь из одного края зала в другой, и её тусклый свет плавно рассеивался по огромному пространству, ласково касаясь гравированных стен, рисунки на которых охраняли царивший здесь дух древности.
Изредка встречающиеся факелы, подчёркнутые следами копоти на изрезанных листах, уже очень давно не использовались по назначению и висели как напоминание о прошлых временах, когда их тусклое пламя освещало пространство этого зала. Тонны книг, хранившихся в древней библиотеке, словно музейные экспонаты, располагались на массивных полках, создавая атмосферу таинственности и покоя. Напоминая мёртвых жителей заброшенного города, они наполняли помещение мрачными тенями, словно скорбя об ушедших временах, и щемящая грусть, на веки поселившаяся в этом зале, сгустками витала в воздухе.
Высокие лестницы, обеспечивающие доступ даже к самым верхним этажам, стоя под небольшим углом, опирались на стеллажи, и один только вид нескончаемых ступеней, теряющихся высоко под потолком, наводил ужас, ясно давая понять, какую цену придётся заплатить тому, кто не сможет на них устоять.
Через неприступные ряды массивных шкафов, до отказа забитых увесистыми книгами, просачивались хрупкие силуэты стеклянных стеллажей, выглядевших