Женька. Анна Богачева
наказывать. Типа, прикрикнуть, согнать с подоконника и шлёпнуть».
На самом деле, это был серьезный вопрос – кормление кота. Животные бывают очень привередливыми в отсутствии хозяев. Порой скучают или плохо себя чувствуют и тогда не хотят брать корм из чужих рук. К счастью, Васят оказался психологически устойчив и морально крепок. За время нашей с ним совместной жизни он нисколько не похудел и не осунулся. А его круглая, наглая, рыжая морда так и светилась довольством. Цветы он жрал, кормами тоже не брезговал. То есть, в избытке получал все питательные вещества, микроэлементы и витамины.) Олеся, надеюсь, осталась довольна. Ее рекомендации соблюдались очень точно.
«На улицу Васят до сих пор в окно не выпрыгивал, но, кто его знает, что ему в голову взбредёт, поэтому лучше пасти, чтобы не сиганул во двор. Выходя из квартиры и входя в неё, помните, что он ловок и хитёр и всё время ломится наружу, так что входить нужно, преграждая ему путь сумкой, например, а, уходя, лучше возьмите его на руки, закиньте внутрь, и быстро закройте дверь. Только не прищемите ему лапы, пожалуйста. Я сегодня перед отъездом опять гонялась за ним вверх-вниз: вырвался, чувствовал, что я уезжаю.»
Олеся беспокоилась. Она постаралась предусмотреть все возможные случайности, которые могут нанести даже незначительный урон ее любимцу:
«Самое главное: Васечку можно и нужно брать на руки, обнимать, целовать и гладить. Он очень это любит. Он вообще золотой котик, очень ласковый и нежный. Уверена, Вам понравится проводить с ним время!»
Кот оказался настоящим стихийным бедствием. Были минуты, когда я… Нет, лучше не надо об этом. И все же, все же: когда я возвращалась домой, я была рада, что хоть одна живая душа ждет меня в чужом огромном городе.
Так начался мой Берлин – с танцами, бесконечными пешими прогулками в целях экономии, одиночеством и ностальгией. Родители слали мне слова поддержки в социальных сетях. Слава и Лиза ободряли, как могли. Эдик сочинил лирическую поэму, очень талантливую, на мой взгляд. Я много занималась, боролась с котом, исследовала Берлин и окрестности. Но в какой-то момент, как со мной это обычно бывает даже в самой интересной точке мира, меня начало заедать однообразие. В такие минуты на меня накатывают меланхолия и тоска. И хочется опять что-то поменять.
А время было необыкновенное. Каждый день кроме воскресенья, я преодолевала четыре километра пешком – мой путь до Академии танца. Там мы изучали несколько танцевальных направлений, по два разных стиля ежедневно, с постепенно нарастающей интенсивностью. Девочки в академии собрались со всей Европы, и некоторые были очень талантливы и хорошо подготовлены. Преподаватели говорили на разных языках: были двое израильтян, англичанка, немцы, француз. Здесь, в Берлине, я полюбила джаз и возненавидела классический балет. Навсегда. Педагогом по классике была строгая англичанка, которая никогда не хвалила нас, и, мне кажется, смотрела на наши недисциплинированные руки, ноги и спины с недоумением, граничащим с ужасом.
Вечером – обратная