Карты судьбы. Наталья Валенидовна Колесова
злобных… Эрни отступала, растерянная, невыносимо сейчас красивая.
И вдруг ее руки взметнулись к вороту рубашки, рванули его, и он услышал то ли крик, то ли яростное рычание…
***
Этот звук – то ли рычание, то ли вопль – все еще стоял у меня в ушах, когда я очнулась. С трудом подняла голову; плащ пополз с моих плеч, я поспешно поддернула его, потому что была совершенно голая.
Дан сидел поодаль, положив руки на рукоять меча. Его грудь наискось была перехвачена повязкой с проступающей алой кровью.
– Что случилось? – спросила я хрипло.
Дан повернул голову, поглядел и ничего не сказал. Я села. И вспомнила: исказившееся лицо Дана – смесь отчаяния и ярости – а их было много, слишком много…
Теперь они все лежали на поляне. Некоторые были убиты мечом, но большинство… Страшась взглянуть на Дана, я осмотрелась в поисках своей одежды. Рубаха была разорвана пополам. Как и кольчуга – такая сила была в то мгновение в моих пальцах… или когтях.
Не поднимая глаз, я позвала тихо:
– Дан.
Он молчал.
– Ты… видел?
Дан молчал. Он пристально смотрел на мои руки. Я содрогнулась – и пальцы и ногти были в засохшей крови. Оборотень, Голубая Пантера… Вот он и узнал, наконец, кто я. Темные брови сведены, серые глаза смотрят с напряженным вниманием. Чего он ждет? Почему не уходит?
– Теперь ответь, – негромко сказал Дан, – Кто ты, Эрни? Человек? Зверь? Колдунья? Богиня? Кто ты?
– Не знаю. Уже не знаю. Я не то и не другое. Я оборотень. Я не властна над собой, я тебе говорила…
– Почему ты не рассказала об этом раньше?
– Как? – вырвалось у меня. – Как я могла? Чтобы ты отвернулся от меня? Чтобы боялся и ненавидел, как все они? В чем моя вина? Я думала, что уйду раньше, прежде чем кто-то из вас поймет… узнает…
– И это главная причина твоего отказа от замужества?
– Да. Нет. Я не знаю. Как женщина я обесчещена, а как колдунья… я до сих пор не владею своей силой. А мой жених не знает, и если узнает… уж лучше я сама освобожу его от клятвы!
Дан слушал угрюмо. Лицо было бледным и постаревшим.
– Нет! – сказал он резко. – Ты ошибаешься. Ты сильна и свободна. Сегодня ты стала Голубой Пантерой, потому что сама захотела этого, потому что иначе бы мы оба погибли, а не потому что так приказали твои Богини. Слушай, девушка. Ты можешь выбирать свою дорогу, распоряжаться своей судьбой…
– Как ты не понимаешь? Я боюсь не только себя и за себя! Я боюсь за тех, кто мне близок и дорог!
Дан мрачно мотнул головой. Ему, горцу, чьи боги сильны, но бесхитростны, трудно было понять меня.
– Подумать только… – пробормотал он. – Не загляни я тогда в твои глаза, я бы убил тебя.
– Уж лучше бы ты это сделал! – с отчаянием воскликнула я. Дан взглянул, но промолчал. Привел лошадей. Они храпели и бились, а когда я подошла к своей, она в ужасе шарахнулась в сторону, вырвав уздечку.
Опустив руки, я смотрела ей вслед.
– Даже лошади меня боятся…
– Но я не лошадь.
Нахмурившись,