Случаи из жизни Ивана Петровича Домова. Станислав Владимирович Далецкий
спустя, четверо мальчиков уже стояли на берегу озера, вглядываясь в открывшуюся перед ними просторную равнину.
Озеро, совсем круглое, было покрыто льдом, всплывшим посередине, освободив берега, вдоль которых над чистой водой летали чайки, что-то выкрикивая на своём птичьем языке.
Круг озера был размером с километр, за озером была пустошь, а за ней виднелся лес, до которого было километра два и ребята не решились идти так далеко. Справа от озера лес примыкал почти к берегу, оставляя свободную поляну, на которую и направились ребята: идти недалеко, и лес и озеро рядом.
Миновав эту поляну, ребята углубились в лес, чтобы там развести костёр и полазить по берёзам, добираясь до вороньих гнёзд, виднеющихся чёрными пятнами издалека, сквозь прозрачность весеннего леса, не успевшего обзавестись листвой.
Но глубь леса оказалась болотом, заполненным водой и льдом, и потому ребята вернулись на опушку, где на сухом месте решили устроить привал: и сухо, и тепло, и за хворостом для костра далеко ходить не надо.
Каждый занялся делом по душе: Фролята, достав ножи, стали делать надрезы на берёзах, чтобы попить берёзового сока, Юра начал собирать хворост для костра, а Ваня, взяв сачок, направился к озеру, чтобы наловить гольянов, если это удастся. Гольян, маленькая рыбка типа пескаря, размером с палец подростка, но очень вкусная, потому что гольян родственник сига – так ему объяснил когда-то сосед-рыбак, что летом ездил на это самое озеро, ставил сети и иногда привозил очень крупных карасей, размером с руку и таких карасей нигде в округе больше не водилось.
Подойдя к озеру, Ваня увидел полосу чистой воды, за ней шелестел жёлтый камыш, а за камышом на всём просторе озера лежал лёд, который казался рыхлым и зеленовато отблескивал в лучах апрельского солнца, которое поднялось на вершину небосвода и заливало жаркими лучами озерную глыбу льда, и лед плавился и было слышно, как он потрескивает и покряхтывает – судя по всему до полного освобождения озера от ледяного покрова оставалось несколько дней.
Вдоль полосы чистой воды кипела жизнь. На кочках, покрытых прошлогодней травой, копошились синицы, выискивая оживших жучков-паучков, изредка, с писком, пробегали полевые мыши, чибисы, подняв хохолки, расхаживали по лужам, выискивая пропитание, а над ними носились чайки издавая стоны, и кружили вороны, в надежде поживиться зазевавшейся мышью или лягушкой, которые вылезли на кочки и раздувая щёки издавали трели, призывая всю живность порадоваться наступившей весне.
Гольянов на мелководье Ваня не обнаружил и пошёл вдоль берега, не теряя надежды на улов. На пути встретился ручей, который с тихим журчанием струился из той лощины, где ребята устроили привал. В устье ручья мелькали стайки гольянов, которые сквозь толщу воды казались ещё крупнее – чуть не с ладонь мальчика.
Ваня зашёл в воду по обрез резиновых сапог, поставил сачок и замер неподвижно. Стайка гольянов подплыла под сачок, и резким движением Ваня подрезал сачок из воды: