Дорога к воскрешению. Авенир Декабрист
ответа и вновь посмотрел в лицо незнакомого, сосредоточенно выискивая приметы, подсказывающие, с каких небес рухнул этот человек. ― Что молчишь?!
Глеб наконец созрел для ответа.
– Дорога, ― сказал он нараспев, и на лице отобразилось добродушие.
– Понятно… безумный, ― сделал вывод мужик, уже не глядя на собеседника.
Неожиданно перед зданием раздался визг тормозов, крики, грохот от удара. Босяк вскочил и выкрикнул комментарий, будто происшествие касалось его самым прямым образом: «Вот бля… проклятое место, что ли?! Третий раз за неделю… на прямой улице, не на перекрёстке! Куда гонят, суки!»
Глеб перестал жевать, тоже встал и направился изучать непонятную ситуацию. За спинами нескольких зевак увидел столкнувшиеся машины. Возле них стояли двое мужчин. Они кричали друг на друга и размахивали руками. К одному из них приблизился плачущий ребёнок. Подскочила женщина, ухватила малыша сзади за одежду и назидательно произнесла фразу: «Глеб, пойдём отсюда. Папа сам разберётся. Не мешай!» Странник уловил лишь тон и ― самое главное для него ― своё имя. В его понимании возникло противоречие: оказывается, Глеб ― это тот маленький ребёнок. А кто же он? Разве не Глеб?! Но почему же его так называли… давно?! Такие мысли принесли страдание, путник беспокойно выбрался из толпы и направился куда глаза глядят…
Ранним утром работник парка обходил территорию. Подбирал мусор, ставил на место сдвинутые лавочки. Возле аттракционов задержался надолго: необходимо проверить состояние технических устройств внешним осмотром.
Неожиданно его внимание привлекла торчащая из лодочки на детской карусели человеческая рука, сжимающая край борта. Нехорошее предчувствие охватило служителя. Он опасливо приблизился к аттракциону, заглянул в лодку. На днище спал обросший, неухоженный мужчина. Работник выдохнул с облегчением: «А-аа, бомж. ― Подёргал спящего за рукав: ― Вставай, голубчик. Утро».
Глеб встрепенулся, сел. Повертел головой по сторонам с непонимающим выражением лица, глянул на работника и произнёс: «До-рога… ― Затем приложил ладонь к груди, начал говорить: ― Г…» ― прервался, махнул рукой и вылез из лодки. Опустив голову, пошёл наугад с тоскливым чувством в груди. Осознание своего состояния ― это единственное, что он мог понимать о себе. Сейчас это было мучением от потерянного имени.
Глава 3 На другом конце вселенной
В полутёмной комнате на диване сидели двое. Сумеречный свет из окон едва освещал их ― сложно оценить выражение лица собеседника, разве что догадываться по интонации в голосе о настроении собеседника. Он приобнял её. Она чуть повела плечом, и мужчина убрал руку: посчитал незначительный жест выражением недовольства.
– Вера! ― произнёс он как можно мягче и нежнее, ― Глеба не вернёшь… Нужно привыкнуть к этому, принять как свершившийся факт… и продолжать свою жизнь, насыщенную