Одна в пустой комнате. Александр Барр
до портретов. Они близняшки, даже разговаривают похоже, но картины абсолютно разные. Одна создает абстракции и с натуры пишет, а другая – вылитый Серов, и зовут ее, кстати, Валентина.
– Представляешь?
Я представляю, и мне становится спокойнее.
– Получается, ты в женском коллективе развлекалась? – Обида куда-то улетучивается.
– Ну… Не совсем.
Потом, говорит Рита, к ним присоединились ребята. Она говорит «приятные такие ребята», и меня перекашивает от ревности. Что еще за вонючие приятные такие ребята?
Да, мы с Ритой просто друзья, да, между нами ничего «такого» не было, но она восхищается новыми знакомыми, а меня аж корежит изнутри.
Она называет их имена, рассказывает, кем работают, а я представляю, чем они занимались той ночью.
– Твой мотив, ревность? – резко перебивает лжепсихиатр.
Фальшивка хочет застать меня врасплох. Выбрал момент, когда, по его мнению, я уязвим, и атакует.
Он кричит:
– Говори! Ты из-за ревности их всех убил?
Он разбрасывает на столе передо мной фотографии мертвых людей. Кровь, человеческие части, изуродованные лица.
Сколько же их?
В новостях рассказывали о пяти или шести жертвах маньяка, а здесь… Им нет числа. Я раскладываю картинки и пытаюсь сосчитать. Не меньше двадцати фотографий.
Я смотрю на девушку без лица. На ней разорванная блузка, с плеч спадают слипшиеся от крови пряди волос. Ее руки вывернуты, колени согнуты в обратную сторону.
Не могу с собой совладать, меня рвет на стол, рвет прямо на снимки.
– Смотри, подонок! Смотри внимательно! – кричит подделка.
Он уверен, что сейчас меня дожмет. Сейчас я сломаюсь.
Кто-то за спиной стоит и держит мою голову, чтобы я не отворачивался. Этот кто-то держит, а я чувствую, как трясутся его руки. Этот кто-то настолько незначительный, что мне даже не противно от его трусости.
Я разглядываю фотографии. На некоторых нет людей, лишь кровь, лужи крови, и надписи, с подтеками. Алые надписи, символы на незнакомом мне языке.
– Читай, подонок! Что это значит? Читай вслух!
Фальшивка кричит и тычет пальцем в снимок, тычет пальцем прямо в мою блевотину.
– Читай!
Лжепсихиатр старается запугать меня. Но мне не страшно. Я не боюсь дешевую подделку.
Я просто не могу их прочесть. Я не знаю, что это значит. Какой-то шифр. Я не могу удержаться, и меня снова рвет.
– Федор Петрович! – слышится голос за спиной. – Можно я спрошу?
Лжепсихиатр молчит, но его взгляд отвечает лучше любых слов. Он смотрит на человека за моей спиной, и тот понимает «нет, нельзя! Не забывайся! Для чего ты тут поставлен?»
– Читай! – Он продолжает на меня орать. Ждет, что я от страха напущу лужу под стул.
А я лишь улыбаюсь. Вытираю рот, вытираю руку о штаны и без тени страха смотрю на лжеврача.
Чего мне бояться? Я не виновен. Пытать меня не станут. Продолжат расспрашивать. А трепать языком, как известно, – не мешки таскать. Еще немного