Герцог-упрямец. Мэдлин Хантер
вы рассказали мне все, что помните, – сказала девушка. – Было приятно услышать о моем дедушке и об отце в дни его молодости.
Сапожник снова взялся за молоток.
– Так ведь это нетрудно. – Он пожал плечами. – И скажи дураку Хьюму: пусть придет и закажет себе сапоги. Те, в которых он ходит, никуда не годятся.
– Передам.
Девина попрощалась и вышла на улицу. Как бы там ни было, но она все-таки нашла хоть какие-то полезные сведения. Возможно, что ее деда называли бароном из-за его манеры держаться, но возможно также и то, что речь шла о его прошлом, известном тем, кто привез его в те места. Это, конечно, не много, но все же гораздо больше, чем она рассчитывала узнать во время этого визита.
Мысленно улыбнувшись, Девина зашагала в сторону дома.
Окликнув Эрика, Страттон галопом пустил коня по парковой дорожке. Эрик остановился и, поджидая приятеля, вдруг заметил, что следом за ним скачет Лэнгфорд.
– Странно видеть тебя тут в такую рань, – сказал Страттон. Его конь фыркнул и негромко заржал. – Я думал, ты застрянешь на одной из своих встреч.
– Денек холодный, но ясный, а мне необходимо проехаться верхом, чтобы прочистить мозги, – ответил Эрик, повернув на соседнюю дорожку, когда их догнал Лэнгфорд.
Пристроившись справа, Страттон сказал:
– Если мы с Лэнгфордом отрываем тебя от важных размышлений…
– Прочистить мозги – это значит хотя бы на время забыть о важных размышлениях, – перебил Эрик.
Он отправился на верховую прогулку, чтобы не думать о шотландской женщине, пытавшейся завладеть его землей.
– А я-то думал, тебя одолевают столь важные мысли, что ты просто не можешь забыть о них, – заметил Страттон.
– Нет у меня таких проблем, – пробурчал Эрик.
– Неужели? – улыбнулся Лэнгфорд.
Эрик взглянул на него и снова повернулся к Страттону. Оба держались слишком уж непринужденно – явно умышленно. «Будь я проклят, если поделюсь с ними своими мыслями», – подумал Эрик.
Через некоторое время все трое повернули к небольшому озеру. И Страттон вновь заговорил:
– Мы не видели тебя последние несколько дней, но Клара сказала, что ты приходил к ней с визитом. Значит, в отшельника не играешь.
– Я никогда не изображал отшельника, – проворчал Эрик.
Отшельничество означало полный уход от людей, а также – самоотречение. Он не стремился ни к тому ни к другому, хотя случалось, что ему не очень-то хотелось общения.
– Ну да, в те времена, когда мы были намного моложе, – заметил Лэнгфорд.
Эрик никак не отреагировал на его слова. Но почему Лэнгфорд упомянул об этом? И снова нахлынули воспоминания… Да, верно, тогда он вовсе не был отшельником, просто оказался втянут… Проклятье! Огонь! Безумие! Непостижимая потеря контроля… Усилием воли Эрик заставил себя отгородиться от ужасных воспоминаний.
– В любом случае очень мило с твоей стороны, что навестил Клару, – сказал Страттон.
– Почему это?
– После