Смерть по заказу. Леонид Кудрявцев
и еще один интересный момент. В этом государстве ничего тайного не существует. Рано или поздно тайное становится известным всем. Причем, как правило, рано.
Другими словами, правоохранительные органы должны были если не знать, то хотя бы догадываться о второй, более тайной деятельности конторы Мамы. И они наверняка догадывались. Или знали.
У Андрея же создалось ощущение, что никто из милиции, а тем более из всех этих многочисленных кусочков, оставшихся от большого аппарата КГБ, всех этих появившихся после его расформирования контор, так и не попытался наложить на Маму лапу. Все они очень убедительно делали вид, будто об этой конторе не имеют и представления. Почему?
Связи? Да, именно они. Вот только те знакомства, которые она приобретала в результате деятельности «Феникса», были более-менее хаотичны и надежной защитой служить не могли. Помочь в каком-нибудь щекотливом деле – да; оградить от приставаний определенных органов – нет. Стало быть, у нее существовали еще какие-то знакомства никак или почти никак не связанные с нынешней деятельностью ее конторы. Связи из прошлого, о котором не знал практически никто.
Судя по всему, именно они создали вокруг конторы Мамы железный занавес, за который не мог прорваться никто: ни убеленный сединами следственный зубр, поймавший не одного бандита; ни зеленый лейтенантик, мечтающий о взятых малинах, о мафиози, стадами сдающихся лично ему, поскольку во всей милиции он самый профессиональный и уважаемый, короче, мечтающий о карьере и ради нее готовый на любые авантюры.
Что же это за прошлое было у Мамы? Кем она могла в нем быть? И кем в нем надо было быть, чтобы, несмотря на отсидку, все еще оставались такие связи, которые напрочь отбивали у правоохранительных органов желание связываться с «Фениксом»?
Андрей не раз прикидывал, что, скорее всего, в прошлом, во времена благословенного застойного периода, Мама должна была быть каким-то очень известным человеком, может быть, большим партийным работником. С полгода он ловил себя на том, что, когда в телевизионных передачах показывали кадры кинохроники застойного периода, он начинал вглядываться в мелькавшие на экране лица, пытаясь найти, высмотреть лицо Мамы и таким образом определить, кем она являлась в прошлом.
Однако никого похожего на нее Андрей так и не увидел. Нет, конечно, похожих было много, но то, что это не Мама, пусть даже и более молодая, Андрей мог определить совершенно точно. Объяснений могло быть два. Первое состояло в том, что Мама в молодости работала в таких органах, сотрудники которых снимаются очень неохотно. Второе – она сделала себе пластическую операцию, что тоже не так уж и сложно. А может быть, и то, и другое.
Андрей закурил сигарету, и, опустив стекло, стал стряхивать в образовавшуюся щель пепел.
– Так все-таки зачем мы должны заезжать к тебе домой? – спросил Андрей.
– В закусочной мне говорить об этом не хотелось. Мало ли там посторонних ушей, – объяснил Дегин. – Все очень просто. Я хочу дать тебе новый па