Его Снежинка, пятая справа. Маргарита Ардо
и поедем.
Сверкнув недовольством из-под оранжевых бровей, Миха Чёрный вышел из комнаты. Нет, без истерик, медленно, почти грациозно, с достоинством, если так можно сказать об убийце.
Через несколько минут я застал его на залитом солнцем дворе возле моего автомобиля.
– Подбрось меня.
– Я только в автосервис.
– И ладно. Дальше я на такси.
– Садись, – кивнул я.
Без бокового зеркала ехать было неудобно. Трасса на подъезде к городу с дачного посёлка была забита большегрузами. Те явно считали себя жуками и пытались протиснуться в несуществующие «карманы».
– Что ж, с боевым крещением! – вдруг отвлёкся от телефона Чёрный и посмотрел на меня с любопытством.
– Ты о чём?
– Зубр повязал тебя мокрым делом.
Я невозмутимо пожал плечами.
– Ничего не боишься? – усмехнулся по-кошачьи Чёрный.
– Не с нашей работой задавать такие вопросы. Мне не впервой.
– И часто ты убивал? – продолжал допытываться тот. – Спрашиваю потому, что у некоторых наступает ломка. А мы с тобой в одной лодке.
Я на секунду отвлёкся от дороги, глянул на пассажира. Солнце превратило его медные волосы в золотые, и тот стал похож на демона, маскирующегося под ангела в дешёвой комедии. Я вернулся взглядом к дороге и ответил:
– Я был в горячих точках. Ты сам не служил?
– Нет. У меня другая история.
– Страшно только сначала. Потом привыкаешь и включаешься в режим робота. Как в стрелялке: двигающиеся мишени, автомат в руке. Всё просто: или ты, или тебя.
– И почему ушёл?
– Не люблю, когда из меня делают дурака. Боевые за участие в военных действиях пришлось требовать через суд. Думаешь, выплатили?
– Сам скажи.
– Нет.
Мой внедорожник медленно прополз мимо голых тополей к кругу с большими каменным буквами «Ростов-на-Дону».
– Сочувствую, – почти искренне сказал Чёрный.
– Поубивал бы уродов, – зло проворчал я. – И больше я побираться не собираюсь.
– Правильные выводы. Кстати, что делаешь с деньгами?
– Откладываю.
– Молодец. Ты в курсе, что Эдик просерает всё до последнего гроша на тачки, тёлок и шмотки?
– Его бабки, пусть тратит, – не повёлся я на провокацию.
– А что ты думаешь об инвестициях? – с далеко идущим вступлением проговорил Чёрный.
И получив мой интерес, он распустил хвост, как лис на снегу, и начал втирать про биржи, акции, проценты и прочую финансовую лабуду, не догадываясь, что внутри меня уже всё клокотало нетерпением. У этого чувства, покалывающего в мышцах, как перед стартом на беговой дорожке, было одно название «Женя».
Обвешанный биржевой лапшой от ушей по самую макушку, я высадил, наконец, Чёрного там, где он мог вызвать такси. И помчал по городу, лавируя и нарушая правила. Уже наступил полдень.
«Она голодная», «она маленькая и одна», «она балда» – пульсировало в моей голове, как у сумасшедшей мамаши, честное слово! Никогда за собой подобного