Джихангир-Император. Прошедшее продолженное время. Александр Петров
каменистый пейзаж, редкие пятна зелени, цепочка гор вдали. Я, как и мои товарищи, одет в зеленую форму.
На плече – автомат с теплым от стрельбы стволом, на ногах – кроссовки.
На обочине дороги рычал на малых оборотах странный гусеничный экипаж, который показался мне чуть ли не родным. Мне было непонятно теплое чувство к железному монстру, пока память не подсказала, из каких передряг вытаскивала отделение разведроты эта неказистая с виду, вооруженная скорострельной пушкой и пулеметом боевая десантная машина.
Двое, память напомнила, что их зовут Федот и Маркиз, приволокли сильно избитого местного в длинной рубахе и съехавшей набок чалме.
Он был загорелым, черноусым, обритым наголо немолодым человеком, непрерывно, отчаянно повторявшим: «Не нада, не нада» и пытавшимся при этом вырваться из рук солдат, которые периодически поддавали ему ногами по ребрам за его дрыганье.
От южанина несло резкой хлорпикриновой вонью, которая, впрочем, не могла перебить запаха дерьма.
– Выкурили духа! – сказал молодой парень рядом со мной. – Там еще двое были. Не вылезли, задохнулись.
– А с этим что? – спросил я. – В расход?
– А хули с ним делать? – ответил он. – Правды все равно не скажет, а везти этого засранца в часть – на хуй надо. Тут Васька-сержант придумал кой-чего…
«Духа» связали, поставили на ноги, надели веревку на шею. Башня БМД повернулась, ствол пушки опустился. Веревку привязали так, чтобы душман стоял приподнявшись на цыпочках.
По знаку сержанта оператор-наводчик начал поднимать пушку. По мере того как затягивалась петля на шее, лицо «духа» начинало наливаться кровью. Он, извиваясь, пытался достать до земли ногами.
Периодически ствол опускали, чтобы дать духу вдохнуть воздуха. И я слышал, как несчастный хрипел: «Тойота дам, золот дам, жена дам, жопа дам». Затем сержант, такой же, как и я, молодой парень, жестом показывал наводчику в башне – «вира», затягивая врагу веревку на шее…
– Данилка, просыпайся, пора, – тетя Вера толкнула меня в бок.
– А? Что?! «Духи»? – я вскочил, шаря руками по сторонам в поисках автомата, но нашел лишь ложбинку меж теплых, упругих бедер начальницы амазонок.
– Данила, ты что, одурел? – зашипела тетя Вера, ударив меня по руке.
Женщины засмеялись. Они уже были готовы, затянуты в свою черную форму, словно и не ложились спать вовсе.
– Просыпайся, горе мое, – сказала Вера Ивановна, протягивая мне кружку. – Лунатик.
– А что случилось? – осторожно поинтересовался я, пытаясь вспомнить, чего еще я натворил.
– Лунатик, точно, – непонятно чему радуясь, сказала Клавдия. – Ганя пела песню про «черный тюльпан», и Лена спросила, что это такое. Так ты сказал, что это самолет, который гробы возил. Ну откуда ты все это знаешь?..
– И сказал это таким басом, будто не мальчик вовсе, а мужик лет тридцати, – добавила тетя Вера.
– Чего не ляпнешь спросонья, – ответил я.
– Ладно, – сказала тетя Вера. – Мы выступаем через десять минут. А ты марш в обоз…