То, что внутри. Пробуждение. Ярослав Горбачев
надеяться на свою аккуратность и на то, что случайно не перекушу и не разобью свой «фонарик».
Подтянулся, уцепившись за удобный выступ, и, помогая ногами, полез вверх. Вот где когти пригодились – они прекрасно цеплялись за камень, легко пронзая податливую породу, хоть и не глубоко, но достаточно, чтобы не соскользнуть вниз.
Щель за щелью, выступ за выступом, метр за метром… Пыхтя, я лез наверх, уже проклиная себя за «гениальную» идею сделать это именно здесь. И когда, казалось, дальше лезть уже было некуда, и я всерьёз опасался, что вот-вот доберусь до потолка, упрусь в него головой и придётся ползти обратно – вот тогда я наконец и достиг края широкого уступа, который тянулся вдаль в обе стороны, и по которому вполне можно было идти. Перевалившись через край, я растянулся, дожидаясь, пока ноющее после тяжёлой работы тело хоть немного отойдёт и успокаивая сердцебиение.
Отдышавшись, взял оружие в руки. Паутины нет, но это не повод расслабляться! «Фонарик» в зубы, и вперёд – конечно, так я как на ладони, но хоть вижу, куда иду, и не навернусь вниз.
Пошёл в сторону, противоположную той удобной лестнице из уступов, продолжая претворять в жизнь концепцию «нормальные герои всегда идут в обход». Видимо, идея эта была всё же не самая лучшая… Потому что уже через десяток шагов, за резким поворотом, я увидел нечто странное. Чёрный шар с жёлтыми огненными прожилками, как у древесного листа. Они пульсировали и переливались, как живые…
Не успел я подумать, что штуковина как живая, как она начала шевелиться, раскрываясь и расправляя крылья, из которых, как оказалось, и был сложен шар. Не дожидаясь, пока «это» начнёт делать со мной всякое разное, наверняка плохое, я кинулся вперёд и принялся молотить по нему канделябром, не обращая внимания на зловещий клёкот и разлетающиеся в стороны раскалённые брызги.
Неведомая тварь не осталась в долгу – раскрыв огненную пасть, она выстрелила в меня целой очередью из жёлтых огненных шаров, попавших в руки, грудь и живот. К счастью, большего сделать крылатая гадина уже не смогла – очередной удар оказался смертельным, судя по безвольно упавшей голове, опустившимся крыльям и гаснущим «огненным» прожилкам.
Убедившись, что больше бояться нечего, я осторожно скосил глаза вниз. Боль от ожогов уже растекалась по телу, заставляя из последних сил сдерживаться, чтобы не раздавить колбу во рту. Я поспешно вынул её и позволил себе застонать, медленно сползая на камни.
Плохо слушающимися, обгоревшими пальцами, с трудом распутал узелок и отправил в себя одно из голубых зелий, восстанавливающих здоровье. Чуть поколебавшись, выпил и второе, последнее. И стал, скрипя зубами, ждать спасительного забытья…
Как назло, эффект получился совсем не такой, как в прошлый раз. По крайней мере, я не отрубился. По обожжённым участкам кожи начало постепенно разливаться тепло, сначала усиливая и без того почти нестерпимую боль, но потом постепенно ослабляя её. Прошло какое-то время, и я вновь ощутил себя способным хоть как-то двигаться, а места, где были